— Да вот же он!
Со стороны ерика ко мне бежал мой дачный приятель, от которого я тогда и возвращался вброд, хватаясь за тростниковую плотинку.
— Ты где был? Там тебя уже с баграми ищут, полиция понаехала… Меня в свидетели загребли!
— С чего это вдруг?
От возмущения он даже отшатнулся.
— Как чего?! Как чего?.. На трое суток пропал!
На трое суток?.. У меня перехватило дыхание.
— Вчера хватились, — продолжал он взахлеб, — дача настежь, на ерике котцы поломаны! Ясно же — утонул по пьянке!..
— Жене… сообщили?.. — выдавил я, холодея.
— Пробовали! Нет ее нигде! И телефон не отвечает!
Ну слава богу! Она же в Питере сейчас — наверняка новую симку поставила…
— Какое сегодня число?
— Ну ты даешь!.. — Он покрутил головой, потом подсунулся поближе и с интересом заглянул в глаза. — А-а… У бабы, что ль, какой зависал?
Да-да, конечно… У бабы… Завис, а потом утопил…
Напряжение спало, а в следующий миг на меня нахлынула та радость, которую обычно именуют пьянящей. Три дня и три ночи? Так это мне, считай, повезло! Цыганское счастье! Могло ведь оказаться и тридцать три… и триста тридцать три… Хорошо бы в следующий раз учесть…
Хотя когда он теперь выпадет, следующий раз?
И поди еще найди тот курганчик с пещеркой…
Вот что надо будет сделать — сходить в Красный Стрежень и расспросить, где живут Нехорошевы… те, что коровенок держат… А уж с Ефремкой-то я как-нибудь договорюсь…
— Тут он, тут!.. — вопил кому-то тем временем мой приятель. — Отбой, нашелся!.. Пошли! — дернул он меня за локоть.
И пошел я за ним в сторону ерика — навстречу полицейскому протоколу, расспросам, объяснениям, неизбежному сбивчивому вранью и прочим мелким бытовым неприятностям.
2019–2021 Волгоград
Андроиды срама не имут
Глава 1. Карина
Не следовало мне, конечно, покидать свое логово до сумерек, но, как говорится, дураком родился — дураком помрешь. Понадеялся, что никто не узнает в грязноватом небритом бродяжке Володьку Турухина. Можно подумать, только у них и забот, что шастать по окраинам и всматриваться: не Володька ли это бредет Турухин, обувший нас на… Кстати, на сколько? Мне ведь теперь, как мертвому, все равно. Вешай на меня хоть миллион, хоть миллиард…
Кроме того, неизвестно еще, кто опаснее: Толиковы кредиторы или Врангель с его перочинным ножиком, которым он мне обещал перепилить ночью горло, если еще раз увидит в подвале. Возможно, брал на испуг. А возможно и нет — он же псих. Чуть выпьет — принимается орать о чести белого офицерства. Белогвардеец! Лебединый стан… Его менты и те сторонкой обходят — мочой разит за версту. Последнюю ночь заснуть я так и не смог. При мысли, что этот ублюдок подкрадется и в самом деле зарежет, становилось противно и страшно.
Даже бомжа из меня порядочного не вышло. Интересно, как называется следующая степень падения? Покойник? Да, видимо.
Кстати, чем не выход? Лечь на асфальт и помереть. И никаких тебе проблем… Только ведь не помрешь. Дурак-то ты дурак, а со здоровьем все в порядке. Как и свойственно большинству дураков. Иначе не пережить бы нам с тобой, Володька, этих полутора недель марта, больше похожего на февраль.
Господи, мысленно скулил я, бредя по вымощенному новенькой плиткой тротуару, ну что мне стоило тогда сказать твердое «нет»? Не поеду! Ничего никому передавать не буду! Задолжал — сам и возвращай! Крепко, видать, запутался шурин, если свояка пришлось подставить… А Танька — сука. «Как ты мог?!» Да никак я не мог! Надо же: мужу не поверила, брату поверила… А то он раньше ничего подобного не откалывал!..
На стене дома бросала вызов неизвестно кому художественно выполненная надпись: «Я тоже робот».
И ты тоже, да?..
Надпись расплылась, и я обнаружил, что глаза у меня на мокром месте. Очень было жаль себя. А тут еще апрель. На каштанах покачиваются какие-то светло-зеленые кочанчики: то ли почки, то ли будущие свечки. Теплынь. Заскорузлое чужое пальтишко и вязаную лыжную шапочку (теплую куртку с капюшоном у меня увели на третий день) я сбросил на урну в скверике. Поступок сумасшедшего человека. Ночью пожалею, но будет поздно.
Выбравшись на проспект, чего тоже, видимо, делать не следовало, и пройдя уже квартала два, обратил внимание, что вровень со мной, не обгоняя и не отставая, движется черная легковая машина с темными зеркальными стеклами. Марка… А черт ее разберет! Какая-нибудь иностранная. Ничего в них не понимаю и вообще ненавижу. Не зря же пишут, что в авариях больше гибнет людей, чем от бомбежек. Да и положено мне их ненавидеть — в силу своего нынешнего социального статуса.