Этот неожиданный звонок из Салехарда вывел Ивана Тихоновича из рабочего состояния, и, захлестнутый своими мыслями, он забыл сказать Васильеву, чтобы тот готовился к большим делам: скоро придется подбирать площадку на Харасавэе. Исписанные листки Деда он давно прочитал. Расчеты и заявки ушли в Министерство гражданской авиации. Каждый день он с нетерпением ждал, что раздастся оглушающий бас главного геолога и его нетерпеливый вопрос: «Как дела идут, Иван? Почему молчишь? Получено разрешение из Совета Министров на экспедицию. Готовься перебрасывать людей и технику на Харасавэй. Понял?»
Иван Тихонович держал нагретую рукой телефонную трубку, надеясь, что оборванная связь восстановится, и он все-таки сможет передать Васильеву приказ Деда: «Подыскивать площадку на Харасавэе!» Протянул руку к своей рабочей тетради. Запестрели перед глазами знакомые колонки цифр. Впервые он почувствовал их одухотворенность и притягательную силу. Они выстраивались перед ним в сотни и тысячи тонн грузов. Пока записаны грузы первой необходимости, как хлеб, соль. А сколько еще потребуется всего! Кто-кто, а он потаскал на вертолетах трубы для бурения, долота, превенторы то в фюзеляже, то на подвесе. Ему ли не знать, что понадобится экспедиции, когда приступят к работе! Цифры, как при первом чтении, снова захватили его и стали пугать количеством нулей. Тяжело вздохнув, взял карандаш и вновь принялся писать.
В телефонной трубке раздался знакомый щелчок, и послышался встревоженный далекий голос Васильева.
— Так я буду оформлять Белова. Отдам в приказ!
— Оформляйте. Васильев, предстоит большая работа. При первой же возможности вы летите на Харасавэй. Не удивляйтесь и не вытягивайте лицо. Штурману прикажите готовить маршрут. Белова скорей вводите в строй. Всех молодых летчиков буду направлять к вам. Войска стягивают перед генеральным наступлением. Знаете об этом?
— Не понимаю, какое генеральное наступление?
— Надо было воевать. Тогда бы поняли. Отбирайте экипаж для полета в Харасавэй и для подбора площадки. Приказ будет на Белова. Подумайте, к кому его сажать вторым?
— Разберемся.
— Сажайте вторым к Ачкасову. Командир эскадрильи быстро вывезет.
— У меня вертолетов не хватает для основных летчиков.
— Машины будут. Летчиков вводите быстрее. До связи.
— До связи!
Разговор с Васильевым придал Ивану Тихоновичу уверенности, что все будет хорошо. Подобное волнение он испытывал на войне перед наступлением, но опять ощутил, что на войне подчас куда было проще. Тогда он отвечал только за себя и за своего ведомого. Да и двенадцать летчиков эскадрильи — это не управление с авиапредприятиями и разными службами. И снова неприязненно подумал о задиристом Олеге. Стоял мальчишка перед ним маленький, курносый, со сбитыми коленками. На голове замятый хохолок волос. Если он, кроме внешности Сергея, унаследовал еще от отца острый ум и хладнокровие, быть ему прекрасным летчиком. Принялся фантазировать, стараясь представить возможную встречу. И чем больше он думал о ней, тем больше убеждал себя, что парень поступил правильно, не явившись в управление. Он направил бы его в Салехардский объединенный отряд. А Олег бы мог по-своему истолковать приказ: желанием скорей от него избавиться, в виде мести загнав его на край света. А коль парень сам оказался у Васильева, он, Очередько, здесь ни при чем. Рано или поздно их встреча произойдет, это ясно. Как говорят в авиации, свидятся на высоте. Важно, чтобы Олег поверил в его искренность и сам стал мудрее. Начинать жизнь с недоверия к старшим и с подозрительности нельзя. Ветераны войны, в том числе и он сам, сделали много для победы. Свидетельство тому — его ранения и летная книжка. Каждая запись — это воздушные бои, штурмовки аэродромов, сбитые фашистские самолеты!
Миллионы солдат и офицеров погибли на фронтах во время долгой войны. Не вернулись к семьям, не стали участниками восстановления страны, подъема казахстанской целины, всех великих строек пятилеток и грандиозного наступления в Западной Сибири. Бывшие фронтовики задают по-прежнему тон, выполняют по две-три нормы, идут впереди, как знаменосцы, участвуют во всех экспедициях и добывают для страны нефть и газ. Им, оставшимся в живых, смертельно раненный Сергей Ромашко, падая в горящем истребителе передал: «Всем завещаю навечно счастливую жизнь!».