'Здравствуй, Oma,
Знаешь, сейчас мне уже не так плохо. Я и вправду много переживала в последнее время. Из-за этого я даже заболела. Но тебе не стоит волноваться, я уже в норме.
Твоя история вдохновила меня пойти и также слепить снеговика. В любом случае мне нечем больше заняться (тут Мириам нарисовала нечто, похожее на улыбающуюся рожицу).
Я пока не смотрела в коробку, но спасибо. Реджинманд сказал, что торопится, поэтому я решила сразу написать письмо и не задерживать его. Извини, что рассказала так мало — в моей жизни за последний месяц не было ничего кроме болезни и волнений.
В любом случае, я тоже скучаю. Надеюсь, с тобой всё будет хорошо.
Как твое самочувствие? Постарайся не напрягаться слишком сильно.
С любовью,
Твоя внучка,
Мириам'
Реджинманд забрал письмо, даже забыв про деньги. Ведьма лишь пожала плечами, порадовавшись сэкономленным монетам. Затем, взяв коробку, Мириам глянула на Фенрира:
— Ну, что? Идем лепить снеговика?
Туманное поле встретило ведьму кружащимися вихрями снега, гуляющими туда-сюда. С тех пор как прошла буря, снег никто не убирал, потому большие сугробы, в которых ноги утопали по колено, были идеально ровными, что было только на руку Мириам. Она слепила маленький снежок и начала катать его вдоль сугробов, наращивая объем. Фенрир бегал рядом, он искал место, куда дальше можно увести снежок, чтобы снег лучше прилипал. Ведьма следовала его указаниям и даже не заметила, как на поле вышла темная фигура:
— Мастера запретили приходить сюда, — раздался голос за спиной у Мириам. — Тебя накажут.
— Всё равно, — бросила та и, удостоверившись в том, что первый шар достаточно большой, установила его в самый центр Туманного поля. Ей не помешает лишний раз отвлечься на что-то безобидное.
— Что ты творишь? — Эрих сделал пару шагов, чтобы посмотреть на труды своей сестры.
— Снеговика, что же еще? Поможешь?
— Давай, — согласился страндваскаре, начиная лепить новый снежок. Затем он положил его на землю и стал катать, наращивать в ширине, подталкивая ногами. Мириам в это время шла рядом, глубоко вдыхая зимний воздух.
— Почему Обществу важно, чтобы именно Подмастерья убивали своих собратьев? — неожиданно задала вопрос ведьма. Она вообще и раньше думала о том, чтобы поговорить с Эрихом по поводу всей ситуации, только вот не находила повод встретиться и обсудить насущные проблемы. А сейчас идея, поданная Тасмин, стала хорошим поводом в расслабленной обстановке обсудить волнующие вопросы.
— Это не столь уж и важно. Просто Мастера хотят убедиться, что следующие поколения будут достаточно смелыми и стойкими, чтобы совершать подобные поступки, — объяснил Эрих.
— Не совсем понимаю…
— Когда ты являешься представителем силы… власти, так скажем, ты должен уметь принимать необходимые и правильные решения… Они не всегда могут нравиться тебе, но ты должна уметь совершать этот выбор, оставляя позади эмоции…
— Но разве у меня есть выбор? — задала вопрос Мириам, и вдвоем они взвалили второй шар снега на первый.
— Конечно, — ответил Эрих, начиная катать последний шар. — Ты можешь сбежать, не участвовать в экзамене. Можешь не совершать убийство, и тогда ритуал сам заберет необходимую жертву. Просто в таком случае ты не сможешь стать Мастером, потому как Общество увидит твою нерешительность.
— Ты так говоришь, будто точно известно, что именно я должна буду выжить и убить другую ведьму.
— Это так, — подтвердил страндваскаре. — Я уже говорил, способных и выдающихся Мастера замечают заранее, проверяют их и потом наделяют защитой, которая не позволит умереть на экзамене. Ты можешь не переживать, ты выживешь.
— Как мне понять, кто станет таким же, как и я?
— Обычно, они становятся главными в своих группах. Они ответственны за ход экзамена и его результат. Кстати, чаще всего они заранее знают всю суть. Так что Бастиан тоже будет главным. И некоторые другие. Совсем скоро вывесят списки, и ты поймешь, кому Мастера уже выписали билет в безопасное будущее. Ну, а кто под вопросом.
Когда третий шар был готов, брат с сестрой водрузили его на первые два и стали искать украшения. Фенрир принес из Священного Леса ветки, из которых сделали руки. Мириам достала из кармана пробки от согревающих зелий и сделала глаза снеговику. А Эрих достал из куртки перо, которым делал заметки о книгах, и воткнул его на место носа. По итогу вышел странный снеговик, завалившийся на бок.
Мириам оценила свое творение, Эрих тоже оглядел снеговика, и вдвоем они направились к Цитадели, споря об имени их нового снежного друга.
Разбирая коробку, которую прислала Тасмин, Мириам обнаружила в ней немного новой одежды, книги, гадальные карты, несколько свертков трав, ритуальный нож (который использовала ведьма Огненного Каньона, когда случались ситуации, требующие крайних мер), а также приготовленные зелья. Одним из них было сильнодействующие снадобье на основе шалфея зеленоватого цвета. Ведьма вообще никогда раньше не готовила его, потому что рецепт был очень сложным, но вот Тасмин изготавливала его регулярно. Ведьма Огненного Каньона говорила, что оно невероятно сильное, потому принимать его стоит только в крайнем случае. Ну, а когда наставал крайний случай, Тасмин, конечно, не объясняла. И раз уж на то пошло, сейчас Мириам могла сама решать, когда случится такая ситуация и как ей действовать. Потому, немедля ни секунды, ведьма отправилась в каморку, где лежал Бастиан.
Уже на подходе к ней, Мириам увидела лекаря и двух Мастеров, разговаривающих друг с другом. Ей не хотелось, чтобы кто-либо видел её здесь, поэтому она начала ждать. Прошло достаточно большое количество времени, прежде чем трое мужчин покинули коридор, и ведьма смогла выйти из своего укрытия.
Мириам пробралась в комнатушку, захлопнув за собой дверь. Бастиан, лежащий на узкой кровати, закашлялся, а затем, подняв к ведьме свое бледное исхудалое лицо, горько усмехнулся:
— Ты совсем не думаешь о своей здоровье…
— Помолчи и сядь. Давай, садись, — требовала Мириам, придерживая друга и усаживая того на кровати. Простыни были смяты, на одеяле выделялись темные пятна, в самой комнате стоял запах пыли и спирта — в общем, за больным следили очень плохо. Такое халатное отношение к своему другу ужасно не нравилось ведьме, поэтому она таила злобу на лекаря и его подчиненных.
Бастиан сел, скрестив ноги. Его одежды следовало давно постирать, да и самому бы не мешало помыться. Ведьма отбросила брезгливость, села рядом и протянула склянку с зельем.
— Что это? — едва слышно прошептал Бастиан, поднося к губам склянку.
— Крайняя мера. Если это не поможет — то уже ничего не поможет.
Альв кивнул и даже, как показалось Мириам, улыбнулся. Но сразу после лицо Бастиана приняло выражение отвращения. Видимо, зелье было ужасным на вкус. Сама ведьма не знала, какое оно на пробу, ведь никогда не болела так сильно.
Лишь проглотив зелье, Бастиан упал на подушку и уснул. Мириам постояла некоторое время у кровати, прислушиваясь к сопениям друга, но поняв, что дыхание у того было в норме, покинула комнату.
Когда спустя пару часов Бастиан смог встать на ноги и самостоятельно дойти до столовой, все удивились. Когда еще через пару дней от прошлой болезни у альва не осталось ровным счетом ничего, все удивились еще сильнее. Бастиан вовсю восстанавливал массу, цвет его лица пришел в норму, глаза вновь засверкали искрой, которую можно увидеть у любого верящего в лучшее юноши. Сейчас, вспоминая, каким трупом он был буквально несколько дней назад, Мириам улыбалась. Особенно ее веселило выражение лиц других Подмастерьев, которые смотрели на альва с таким ошеломлением.