Мириам успела схватить шляпу, чтобы та не улетела, чуть только Фенрир побежал, и прижалась грудью к спине волка. Свет луны, мелькающий между деревьев, освещал дорогу ночным путникам, сопровождая их до цели.
Лес редел. Фенрир ускорился. Рвался вперед со всей силой. Расступились деревья, между ними впереди показались длинные поля, полные урожая, вдоль которых, унося вихрем листья и цветы за собой, пробегал Фенрир, везущий к городу ведьму-всадницу.
На горизонте показались огни поселения. Город горел ярким пламенем на фоне непроглядной темноты склонов и холмов. Первые маленькие дома из серого камня с черепичной крышей встречали запоздалых путников уже в поле, провожали взглядом пустых черных окон дальше. Поля заканчивались. Длинная протоптанная дорога вдоль засевов переходила в вымощенную булыжником мостовую. Дома росли, становились массивнее. В некоторых окнах горел свет, и были видны силуэты бессонных людей.
Фенрир замедлился. Ступая по дороге, он оглядывался по сторонам, в темные подворотни и переулки.
Давно потерявший свое первоначальное название город у Огненного Каньона был небольшим поселением на западе материка в нескольких километрах от моря. Город умирал долгие годы: молодые перебирались поближе к столице, старшее поколение оставалось доживать свой короткий век в одиноком городе. Все бы так и продолжалось, пока город не умрет окончательно, но неожиданно положение спас праздник. Отмечая день сбора урожая, праздник осени, горожане устроили целое пиршество на улицах, шум не утихал несколько дней, отовсюду звучала музыка, пение, люди много общались, танцевали и выпивали. Вскоре об этом прознали в других городах, подтянулись люди, и вот уже город — центр веселья и радости. Каждую неделю здесь проходят новые торжества, иногда даже без повода, ярмарки работают круглые сутки, продают товары на любой вкус, постоянно приезжают все новые и новые туристы. Город ожил, загорелся ярким пламенем. Поэтому его и стали называть Пламенным.
Этой ночью Пламенный город был непривычно тих. Большинство лавок было закрыто, а те, что работали, не особо горели желанием принимать запоздалых гостей.
Мириам оглядывалась по сторонам. В этом городе она была не впервые: раньше ездила сюда продавать лесную ягоду. До этого приходила купить пергаментов, чернил, прекратила это делать, лишь когда странники-торговцы стали заглядывать в дом к ведьмам и продавать свой товар. Поэтому дорогу до площади Мириам знала хорошо. С высоким памятником моряку-первооткрывателю в центре вытянутая вдоль главной улицы площадь была окружена старинными каменными домами.
Пройдя по уже известной дороге к памятнику, Мириам спрыгнула со спины Фенрира. Здесь они должны встретиться. Только вокруг никого. Площадь, непривычно для города, оказалась пустой. Ни души.
— Хоть бы я не опоздала, — сказала словно бы сама себя девушка, приблизилась к памятнику и оперлась спиной о постамент. В голосе ее слышалось волнение. Не хотелось проделывать весь этот путь, только чтобы узнать, что она не успела.
— Ты не опоздала, — неожиданно раздался голос из-за спины. Мириам вздрогнула и быстро обернулась. Фенрир оскалился.
В свете фонарей появилась высокая девушка. Ее бледная серо-зеленая кожа блестела, длинные рыжие волосы, заплетенные в маленькие косы, и ее зеленое платье, прилипшее к телу, были мокрыми, будто бы хозяйка только выбралась из воды. Темные широко раскрытые глаза смотрели с насмешкой, но не злой. Перепончатые ноги хлюпали при ходьбе, а руки с такими же перепонками сжимали позолоченные часы с длинной цепочкой, местами проржавевшей. С ее плеч свисала кожаная промокшая сумка с маленькими царапинами на ней.
— До двенадцати еще десять минут, — проговорила незнакомка, закрывая часы и подходя ближе. — Леней сейчас спустится. Он в гостинице.
Мириам стало спокойнее, она увела Фенрира в сторону и еще раз оглядела девушку. Выглядела та, конечно, необычно.
— Так, ты тоже здесь для обучения? — уточнила Мириам.
— Да, все верно, — девушка-рыба загадочно улыбнулась и протянула руку. — Анели. Никс со Смертоносной реки.
Ведьма потянулась пожать перепончатую, еще влажную, руку.
— Я — Мириам. Лесная ведьма Огненного Каньона. Не знала, что никсы водятся в нашей реке.
— Если бы все знали — мы бы лишились основной добычи, — заявила Анели, медленно приближаясь к Фенриру, тот, успокоившись, глядел на девушку. — Никогда не видела таких волков в лесу. У него очень красивая шерсть. Ты ездишь на нем верхом? Не знала, что такое возможно.
— Да, хотя вообще мне запрещали это делать, — неожиданно для себя выпалила Мириам откровенно. — Моя бабушка его не одобряла.
Анели взглянула в лицо ведьме, заинтриговано. Никс оперлась спиной о постамент памятника рядом с Мириам и начала аккуратно гладить Фенрира по голове. Волк спокойно уселся рядом, позволяя себя почесать.
— С этого момента поподробнее.
Мириам вздохнула. Она не привыкла делиться личным. Свои тайны и секреты ведьма планировала унести с собой в могилу. И изменять своим решениям не собиралась. Но впервые за долгое время Мириам выпала возможность поговорить с кем-то, кроме Тасмин или Фенрира, и ведьма уже сама начала об этом, хотя, может, и не хотела того.
— Как только Фенрир появился на пороге нашего дома, бабушка испугалась, захотела прогнать его. Но волк не уходил. Он всегда был около нас, несмотря на все старания бабушки. Вскоре она сдалась, но наказала мне не водиться с ним. Я ее не послушала. Мы с ним — Мириам взглянула на волка, ластящегося к Анели, и тепло улыбнулась — много времени провели вместе, он много раз мне помогал и выручал. Мы стали настоящими друзьями.
Анели задумчиво глядела прямо перед собой.
— Твоя бабушка знает о том, что ты сейчас здесь? Об обучении и всем этом?
— Doch (нем. Нет же) — протянула Мириам. Разум говорил ей замолчать, но она не слушала его. Впервые она была готова рассказать другому, о чем она думает и чего хочет. Мириам не была уверена, что сделает с этим Анели: разболтает всем или сохранит при себе; но ведьма уже начала и не останавливалась. — Бабушка запретила мне ехать. Когда моя мама была примерно моего возраста, она так же поехала учиться к Обществу. Но потом произошло что-то странное: она была проклята и умерла от этого вскоре. Бабушка говорила, что в этом виноват мой отец, но я ей не верю теперь. Леней сказал, что мой отец — Мастер Общества, и он хочет раскрыть мне правду. За ней я и иду.
Анели молчала некоторое время. Никс о чем-то долго думала, затем загадочно хмыкнула и заулыбалась.
— Так ты бунтарка и искательница правды, Мириам, — сказала она.
— Что? Нет!
— Ну как же? Ты сама об этом говоришь! — смеясь, объяснила Анели, перевела взгляд на Мириам и заглянула ей в глаза. — Знаешь, ты мне нравишься. Я помогу тебе с твоим делом! Я люблю такие авантюры.
— О чем ты?
— Об этой истории. С отцом-убийцей, бабушкой вруньей и тайным обществом. Я люблю интересные истории. И хочу поучаствовать в твоей.
Мириам неожиданно стало тепло на душе. Эта веселая знакомая была со своими странностями. И Мириам не могла сказать, что ей это не нравиться.
— Хорошо. Только прошу — никому об этом не рассказывай!
— Как скажешь, — засмеялась Анели. Она выбежала на середину площади, заливаясь заразительным смехом, и начала кружиться в танце, запевая тихую мелодичную песню о природе леса и радости свободы. Мириам, недоумевая, смотрела на новую знакомую, но затем, заразившись мимолетным глупым весельем, поймала ритм и сама пустилась танцевать, насвистывая мелодию под стать песни Анели.
Девушки плясали на площади, кружились, музыка лилась ручьем между их танцующих тел.
— Слушай, Анели, — прервала мелодию Мириам, продолжая танцевать. — Ты же никс. Вы же питаетесь мертвечиной или типа того?
— Неа, — Анели покачала головой в такт их песне. — Мы не едим мертвых. Мы убиваем людей ради их душ, их костей и вещей. А едим мы обычную рыбу.