— Так уж получилось, — вздохнул я. — Даже если бы ты посоветовал мне задержаться, мне пришлось бы нарушить твой совет.
— А твоя нога будет укорять тебя за это всю дорогу до твоих Ynysoedd Erch. Она точно знает, что я прав. Ладно. Каждый сходит с ума по-своему, берсерки не исключение. — Он подошел вплотную и тихо спросил: — Так почему ты едешь?
— Потому что должен.
Женщина, впившаяся в меня взглядом, вдруг заговорила:
— Великий лорд, если бы я знала, кто ты, я бы не посмела остановить тебя вчера.
Я с некоторой опаской посмотрел на нее. Надеюсь, у нее нет раненого сына. Она гордо выпрямилась.
— Мой клан беден, лорд, но мы знаем, что такое честь. Те, кто делает нам добро, не уходят без нашей благодарности. — Женщина покраснела, явно смущаясь. — Мне нечем заплатить тебе, но моя благодарность да пребудет с тобой, Гвальхмаи Оркадский, а вместе с ней и благодарность всего моего клана.
— Не очень-то я помог твоему мужу, — сказал я, тронутый до глубины души.
Прежде чем ответить, она на мгновение прижала ладони к глазам, потом собралась с духом.
— Но вы пришли, вы попытались. Это немало.
Граффидд внимательно взглянул на меня.
— Она пришла ко мне и спросила, где искать хромого темноволосого воина в красном плаще на белом жеребце. Я вспомнил, что она приходила прошлой ночью просила посмотреть ее мужа…
— Он мертв, — сказал я.
— Да, она говорила «пробито легкое». Помню. А ты, значит, пытался помочь? Напрасно. Тут и я бы ничем не помог. Такое дело…
— Она не сказала мне про легкое. Вот я и подумал, что, может быть, есть шанс. — Я повернулся к женщине. — Я не заслужил твоей благодарности, добрая женщина. Я ничего не смог сделать, и теперь твой муж мертв.
Она пожала плечами и быстро заморгала.
— Но вы все-таки пришли, — тихо повторила она. — Будь благословенен твой путь, лорд. — Она неловко поклонилась, повернулась, смахивая слезы с глаз, и пошла сквозь толпу воинов. Ей предстоял долгий путь домой.
— Что это было? — спросил Агравейн. Судя по всему, он ничего не понял.
— Ты же слышал…
— Да что я слышал? — Агравейн сердился от непонимания. — Пришла какая-то жена нищего фермера, а сам фермер взял да умер!
— Она благородная женщина, — резко сказал Артур. — Она прошла много миль, пришла в военный лагерь, чтобы поблагодарить за попытку помочь. Благородная и храбрая женщина!
Агравейн удивленно воззрился на него.
— Мой господин? — растерянно произнес он. Потом потряс головой, как делал всегда, попадая в непонятную ситуацию. Обернулся ко мне и беспомощно проговорил: — Гвальхмаи, я и в самом деле не понимаю, но… солнцем клянусь… Береги себя, брат. Храни тебя Бог!
— Пусть Господь охранит тебя в пути, — тихо напутствовал меня подошедший Бедивер.
— Благослови Бог твой путь, — произнес Гриффидд.
Я кивнул всем и повернулся к Цинкаледу. Он склонил свою гордую голову, дунул на меня и прихватил за волосы, чем заставил меня улыбнуться. Я погладил шею великолепного животного и подхватил поводья.
— Подожди, — внезапно приказал Артур напряженным голосом.
Я оставил поводья и обернулся. Бледный Верховный Король стоял в нескольких футах от меня. — Подожди, — повторил он. Я подумал, что он тоже хочет пожелать мне доброго пути. Но Артур тряхнул головой, почти как Агравейн, и сказал: — Я хочу сначала поговорить с тобой, Гавейн. Наедине.
Я недоуменно посмотрел на него и сунул поводья в руки Агравейну. Артур направился к своему шатру, и я в полном замешательстве похромал за ним. Не понимал я, о чем тут еще можно говорить. Может, он считал, что проявил недостаточно благородства ко мне?
В шатре король взял кувшин с вином и налил два кубка, жестом предложив один из них мне. После некоторого колебания я принял кубок и застыл на месте.
— Сядь, — король махнул рукой в сторону единственной деревянной колоды, заменявшей в шатре трон. Сам он как-то обессилено упал на кровать. Сделал глоток вина и встретился со мной взглядом.
— Мне жаль, — спокойно произнес король, окончательно приведя меня в недоумение.
— Мой господин, — вымолвил я, — если ты считаешь, что честь обязывает…
— Я не об этом! — оборвал он меня. — Ах, Yffern! [Yffern (Йфферн) — бретонское слово, соотвествующее по значению ругательству «Дьявол меня побери!»; дословно переводится как «Ад».] — он вскочил, сделал несколько шагов к выходу из шатра, остановился и снова повернулся ко мне. — Я недооценил тебя. Я не прав. Это плохо. И если ты вдруг все еще хочешь занять место в Братстве, оно твое.
Мне показалось, что небо обрушилось.