— Иди-ка займись лошадьми, — приказал он. — Они вон там, в загоне. Позаботься обо всех, а не только о тех, которых мы пригнали.
Я кивнул, хотя больше всего мне хотелось стукнуть его или заплакать. Но ведь потом меня неизбежно изобьют. Так что пришлось сдержаться.
— Да, господин. А чем их кормить?
Вульф указал на кучку сена сомнительного качества и отошел к огню.
Я осмотрел лошадей. Их было восемнадцать, все в плохом состоянии, и потребовалось немало времени, чтобы обиходить всех. Бедные создания, похоже, совсем не видели овса, а вот работой их нагружали нещадно. К тому времени, как я закончил с ними, овцу успели съесть, а саксы сидели, пили медовуху и хвастались напропалую. (Мне незачем было знать язык, чтобы понять, о чем они говорят. Ирландцы, британцы, саксы или бретонцы, хвастаются одинаково. Даже истории о своих подвигах у них одинаковые.) Я бочком подобрался к огню и даже нашел не до конца обглоданную овечью кость. Тут же оказался и бочонок с водой. Только я расположился подремать, как меня заметил Вульф.
— Эй, ты! — завопил он. — С лошадьми закончил?
— Да, господин.
— Лошади, почитай что, дохлые, — лениво протянул один из саксов. У него был такой чудовищный акцент, что я едва разобрал смысл слов.
— Нет, господин. Им просто нужен уход, а иначе они действительно сдохнут, — как можно более уважительно возразил я. — А еще хорошо бы их подковать.
— Чего-чего? — удивился Вульф.
Однако остальные задумчиво покивали, и тема лошадей была забыта, а Вульф вернулся к своему ковшу. Я понял, что о лошадях они почти ничего не знают, и у меня немного отлегло от сердца. Вот интересно, с рабами они так же обращаются?
Я грыз кость и думал, как ускользнуть под покровом ночи, пока саксы пьют. Однако такой возможности не усматривалось. Лагерь хорошо охранялся, и часовые едва ли пропустят раба-бритта, вознамерившегося покинуть лагерь ночью. А даже если мне и удастся проскользнуть, далеко ли я уйду, босой и уставший? «Может быть, завтра, — подумал я. — Раздобуду какую-нибудь обувь и немного передохну…»
— Эй ты! Британец!
Голос принадлежал Эдуину.
— Да, мой господин?
— Ты вроде говорил, что умеешь играть на арфе?
— Говорил, господин.
— Ну, так возьми арфу, вон там, где свалена добыча, и сыграй что-нибудь.
Может, они обращаются с рабами так же, как с лошадьми? Я отложил кость и заковылял к арфе. Саксы, удовлетворившие первый голод, заинтересованно смотрели в мою сторону. Некоторые выжидательно откинулись назад, привалившись спиной к деревьям.
— Какую песню спеть для вас, господин? — спросил я у Вульфа.
— Давай какую-нибудь боевую. Хорошую.
Я пробежался пальцами по струнам, подстроил пару из них и задумался. Наверное, бриттская песня про победы над саксами им не понравится. Петь по-ирландски тоже не стоит. Зачем им знать, откуда я прибыл? Да и об Оркадах они едва ли слышали. Я решил остановиться на песне о танце с мечами (Огонь! Сталь! Дуб, ночь; земля, камень и свет костра...). Им понравилось, они отбивали такт ладонями по бедрам, глаза блестели из-под кустистых бровей. Когда я закончил, мне принесли рог с медовухой.
— Сыграй еще что-нибудь, — произнес голос с сильным акцентом.
— Какого рода, господин? — спросил я, с удовольствием допивая мед.
— Сыграй «Плач по павшим», арфист», — раздался из темноты голос. Человек говорил на британском языке без малейшего акцента.
Саксы как один вскочили.
— Се Циннинг! — крикнул Эдуин.
Мне приходилось раньше слышать этот титул, которым величают самых важных саксов в Британии. Все равно, что «король».
— Кердик! — произнес Вульф и добавил формальное приветствие.
Король западных саксов столь же формально ответил и вошел в свет костра. Позади стоял, видимо, телохранитель.
Кердик оказался невысоким худощавым человеком, даже не особенно похожим на сакса. Жилистый, с рыжими волосами, зеленоглазый, бородатый. Вовсе не красавец. Но с первого взгляда в нем ощущалась внутренняя мощь. Сила сквозила даже в манере носить плащ, причем так, чтобы обязательно видна была пурпурная кайма, положенная вождям. Он с улыбкой махнул рукой моим пленителям, показывая, что можно сесть, и сам уселся у огня, удивительным образом сохраняя властность и простоту одновременно. Наверное, он действительно был великим вождем. Но когда свет костра отразился в его глазах, я вдруг понял, что вот в нем-то как раз давно поселились Тьма и хищный голод, обостривший силы, таланты и способность без колебаний бросать людей, словно копья, в цель. И его спутник оказался вовсе не телохранителем. Вот уж в ком Тьма обосновалась прочно и навсегда. От него исходило ощущение черного незримого огня, выжигающего даже тени вокруг. Этот другой шагнул вперед вслед за Кердиком и прилег тут же, на земле. Очень заметный человек: высокий, светловолосый, с бледно-голубыми глазами, характерными для саксов, на редкость красивый. Думаю, лет ему было за тридцать. А уж разодет так, что королю впору. Он моментально ощутил на себе мой взгляд. На мгновение наши взгляды встретились, и он даже подался вперед, словно высматривая что-то. Я поспешил отвернуться.