— Мне еще рано на войну, — сильно нервничая, ответил я. — Не меньше двух лет мне жить в мальчишеском Доме. И все знают, что я не очень-то гожусь для войны. — Я, наконец, осмелился взглянуть на отца.
— Да, это все знают, — задумчиво повторил он мои слова и уголки его губ скорбно опустились. Он сделал глоток вина. Солнечный свет играл на его расшитом золотом воротнике, горел в волосах, делая его еще больше похожим на солнечного бога Луга, нашего предка. Он как-то беспомощно посмотрел на мою мать. — Нет, не понимаю я этого.
Я разозлился. Между прочим, все также знали, что мой младший брат Медро не был сыном Лота! Никто, правда, не знал, чей он сын, и, похоже, Лот теперь сомневался и во мне. Конечно, я не похож на него, как Агравейн. Но я очень похож на мать, во всяком случае, вполне достаточно, чтобы не возникало никаких сомнений в моем происхождении. Временами я и сам сомневался, действительно ли король Лот приходится мне отцом… Но одно дело — я, а другое — сам король.
Он заметил, что я рассердился.
— Ну, так что скажешь?
— Ничего не скажу, — угрюмо ответил я. — Нечего мне сказать.
Лот глубоко вздохнул и потер лоб.
— В марте я уеду. Война есть война, могу и не вернуться. Вряд ли мой час пробил, но всякое бывает на войне. Там у меня голова будет занята другими мыслями, поэтому я сейчас и спрашиваю… Я хочу знать, Гавейн, кем ты собираешься стать.
Я пытался лихорадочно найти достойный ответ, но все было тщетно. В голову ничего не приходило. Поэтому я просто буркнул:
— Не знаю. — На миг наши взгляды встретились.
Король ударил кулаком по столу и тихо выругался.
— Он не знает! — воскликнул Лот. — Клянусь ветром и адскими гончими, я тоже не знаю. Но мне интересно. Ты же из королевского клана! Ты — сын короля и дочери Верховного Короля! Я — воин, твоя мать — великий стратег. А ты? Что ты можешь делать, кроме как скакать на лошади да бренчать на арфе? О, да, конечно, быть бардом — почетная профессия, но не для королевских сыновей! А теперь мы идем на войну, Агравейн, клан и я. А если Агравейна убьют? А если наш союзник Гулгоуд окажется предателем? Что с вами станет?
— Ну я-то уж точно не буду королем! — искренне воскликнул я. — Ты же можешь выбрать любого преемника из нашего клана, хоть Диурана, хоть Эйдана или еще кого. Любой из них справится лучше меня!
— Да, справятся. Только они не мои сыновья. А я хочу, чтобы после меня королем стал мой сын! — Лот некоторое время с гневом смотрел на меня. Потом его взгляд словно погас. — Но тебя я бы не выбрал.
— Вот и хорошо, — кивнул я.
— И тебя это устраивает? — с горечью спросил мой отец.
— Устраивает. Я не хочу быть королем.
— А кем?! Кем ты хочешь быть?
— Не знаю. — Я снова опустил глаза.
Лот резко встал.
— А должен знать! И я хочу это знать, отправляясь на войну!
Я помотал головой. От отчаяния и безнадежности положения мой язык словно получил свободу.
— Мне жаль, отец. Но я действительно не знаю. Не король, не бард, не… не знаю. Я хочу чего-то другого. Я не знаю, что оно такое. Мне не стать настоящим воином, нет у меня к этому таланта. Но… иногда мне снятся сны, и… и в песнях я слышу будто бы намеки на что-то. Однажды мне приснился меч, сияющий, словно пламя, и море… и солнце. — Я пытался передать то, что лежало глубоко внутри меня, и понимал, что мне не хватит слов. — Я пока не могу этого назвать. Но слова придут, нужно дождаться, и бороться за то важное, что я ощущаю в себе, хотя и не понимаю, что оно. Я дождусь… — Я замолчал, снова встретился глазами с отцом, и опять отвернулся.
Лот подождал еще некоторое время, понял, что продолжения не будет, и покачал головой. — Не понимаю… — протянул он. — Ты говоришь, как друид, словно бы пророчествуешь… Неужто хочешь стать друидом? А если нет, то что тогда?
— Да не знаю! — в отчаянии почти выкрикнул я и уставился в пол. Чувствовал, король продолжает смотреть на меня, но я больше не хотел встречаться с ним глазами.
Король снова отошел к ложу и, как мне показалось, в сердцах что-то разорвал.
— Чего-то подобного я и ожидал, — недовольно проворчал он. — Ты же не соображаешь, что говоришь! И драться не можешь. Стоит вспыхнуть ссоре, и ты даже не пытаешься постоять за себя, сразу бросаешься наутек. Агравейн и твои наставники говорят, что ты просто боишься. Трус. Тебя ведь так и зовут в мальчишеском Доме?
Да, он был прав. Так меня и звали мальчишки. Чести в этом не было. Да только у меня были свои представления о чести, и они сильно отличались от представлений других. Пришлось закусить губу, чтобы не нагрубить отцу.
— Ладно. Оставайся в Дун Фионне, — презрительно произнес Лот. — Иди, поиграй на арфе, на лошади покатайся. А теперь убирайся вон!