— Ты видел? — воскликнул Кей. — Видел его меч? Он же просто пылал!
— Да что там меч, — сказал другой воин. — Ты видел его глаза?!
«Великий Свет! — в отчаянии подумал я. — Теперь они точно будут считать меня колдуном!»
— Гавейн победил Агравейна из Оркада в честном бою! — провозгласил Бедивер. — Кто-нибудь из вас сомневается в этом?
— Я сомневаюсь, — проворчал Кей. — Разве это честный бой? Ни один смертный не может так быстро…
— Это был честный бой, — прервал его Агравейн. Воины сразу перестали смотреть на меня и уставились на него. — Это был настоящий честный бой. Я давно его ждал. Клянусь моим народом, Гавейн не колдун! Если кто-то из вас думает иначе, я готов сражаться с ним. Мой брат — воин. Видит Бог! Солнцем и ветром клянусь, я еще ни с кем не дрался так славно!
— Это случайно получилось, — попытался я остановить его. Поединок здорово сбил меня с толку.
— Молчи! — прикрикнул он. — Ты лучше меня, и теперь мы оба это знаем.
— Одно падение могло быть случайным, — заявил Бедивер. — Три падения подряд случайными не бывают! Ты — отличный воин, Гавейн! Может быть, даже лучше меня.
— Но это же ерунда! — возмутился Кей. — Все знают, кто лучший наездник в Братстве! — Бедивер ответил ему улыбкой. Кей яростно тряс головой.
— Да не бывает такого, говорю вам! Меч не может гореть, как головешка. Не бывает таких историй! А если бывают, что мы должны думать? Конечно, он — маг...
— Я же сказал, больше ни слова об этом! — рявкнул Агравейн. — Кем бы он ни был в прошлом, теперь мой брат — воин!
— Перестань! — вмешался я. — Ты же прекрасно знаешь, Агравейн, не умею я драться! Вспомни, когда я был в мальчишеском Доме, ты же сам говорил, что у меня ничего путного не получается с копьем! — Агравейн потер горло в том месте, куда ударило мое копье, но я продолжал: — Все говорили, что воина из меня не получится. Отец разочаровался во мне, да я и сам разочаровался в себе настолько, что чуть было не предался Тьме от сплошных неудач. Какой я после этого воин?
— Говоришь, что ранил Элдвульфа? — Агравейн хотел указать на меч рукой, на которую пришелся мой удар, поморщился и начал ее растирать.
— Ну, да, ранил…
— И убил трех саксов, когда бежал из становища?
— Ну, да. Но, Агравейн…
— Ни слова больше! — Брат повернулся к остальным. — Он ранил Фламддвина и сражался с нашими врагами. Кто скажет, что мой брат не на нашей стороне?
— Ну, мы же можем полагаться только на его слова… — протянул Кей.
— Ты что же, хочешь сказать, что мой брат — лжец? — Агравейн попытался достать меч, и опять болезненно поморщился.
Кей подумал, глядя на моего брата, и вздохнул. Он мне так и не поверил, но посчитал, что не стоит ссориться из-за этого с другом.
— Да никого я ни в чем не обвиняю, — миролюбиво проговорил он. — Но Артуру об этом обязательно надо рассказать.
— Обязательно! — подтвердил Бедивер. — И я скажу, что верю Гавейну. — Некоторое время они с Кеем смотрели друг на друга, а потом Бедивер искренне улыбнулся. — Знаешь, Кей, по-моему, тебе просто жалко свой золотой браслет.
Некоторое время Кей пытался сообразить, о чем речь, потом вспомнил о ставке и просиял. Сняв с руки браслет, он бросил его воину, который принял ставку. Тот неуверенно улыбнулся, повертел браслет в руках и надел его. Кей схватил Бедивера за руку, потряс ее и, запрыгнув в седло, выехал на дорогу. Остальные потянулись за ним. Бедивер забрал у меня щит и присоединился к отряду.
— Агравейн, — нерешительно позвал я.
— Гвальхмаи… — Он потер руку и снова поморщился. — Клянусь солнцем, у меня теперь будет здоровенный синяк. Эй, Бедивер забыл свое копье, что ли?
Я поднял копье. Отряд собирался на дороге. Кобыла Сиона мирно паслась на поле. Агравейн поймал свою лошадь, неуклюже перехватил поводья одной рукой. Он уже собрался сесть в седло, но остановился, подошел и взял меня за руку.
— Гвальхмаи, я сожалею… — начал он.
— Если кому и надо сожалеть, так это мне. Я вовсе не собирался бить так сильно!
— А-а, ерунда! Хороший удар… Я о другом. — Он перешел на ирландский язык. — Я действительно сожалею, что не поверил тебе сразу. Я дразнил тебя, старался вызвать на драку, притворялся, что помогаю тебе с копьями и дротиками, убеждал себя, что это для твоего же блага… Молчи! Я был не прав. Когда я оказался в заложниках, я многое понял. Знаешь, когда до тебя вдруг доходит, что ты теперь уже не королевский первенец, не лихой воин, и сражаться больше не можешь, на многое начинаешь смотреть иначе. А потом они сказали мне, что ты умер. А потом вся Британия говорила: «Ну и славно. Одним колдуном меньше», тогда я тоже хотел умереть. Я вспомнил, как ты однажды посмотрел на меня после драки, и понял, что я хуже дьявольского пса из Йфферна, потому что хотел унизить брата. Я подумал-подумал, да и пошел на охоту. На небесах такое не прощают. Но мне жаль… очень жаль.