Этой ночь мне привиделся сон, да такой, какого мне не приходилось видеть ни разу в жизни. Мне снилось, будто я встал с кровати и вышел на порог, чтобы посмотреть на Камланн. Я сумел разом увидеть его весь, со стенами, залитыми золотым светом, великолепным и сильным. У ворот Артур на белом коне держал в руке факел — именно его свет наполнял крепость. Незнакомый темноволосый человек держал коня под уздцы, и во лбу у него сияла звезда, а глаза были полны бесконечной мудрости. Артур поднял факел над головой, и его свет осветил весь запад Британии. Я видел весь остров, от Оркад на севере до южных утесов, леса, поля, горы, реки и гордые города, лежащий на теле страны, как на детском рисунке. Вокруг пенилось море. Восток и север покрывала глубокая мгла. На севере я видел Элдвульфа. Он стоял под черным знаменем, развевавшимся над его обезображенным шрамом лицом. На юге мне привиделся Кердик. Он воздевал руку, готовый дать сигнал к атаке. Однако на лице его можно было различить некоторое замешательство. Перед ним не было войск, готовых внимать его приказам! В этот миг в небо взвился огромный белый дракон, символ королевской власти. Его несли крылья, подобные облакам. На западе знамя Артура Пендрагона рванулось ввысь и исторгло из себя алого дракона, ринувшегося в бой против белого. Однако я не стал смотреть на их схватку, потому что в этот миг тень пала на Артура, и он растворился в ней, словно его и не было. Я поднял глаза и увидел Ее, правящую на севере и востоке, Королеву Воздуха и Тьмы, Владычицу Теней. Она была прекрасна во плоти, но во сне плоть казалась не более чем тусклой вуалью. Царица Тьмы простерла руки над всей вселенной. Сердце мое пропустило удар, горло перехватило, и моя проклятая любовь к ней обрушилась на меня пенным валом. Я хотел броситься к ее ногам и умолять о прощении, но вместо этого потянулся за своим мечом. Только на месте его не оказалось. Моргауза улыбнулась, и моя решительность улетучилась. Теперь я не мог думать ни о ком, кроме нее.
«Итак, мой ястреб, — произнесла она своим бесконечно мягким, глубоким голосом, — Дракон тебя не хочет? Как глупо с его стороны! Ты же великий воин!».
Ее слова наполнили меня восторгом, я снова хотел броситься к ее ногам… но снова удержался. «Артур свободен. Он волен делать то, что хочет», — ответил я.
«Конечно, — прошептала мать, — хотя однажды он все же послушался меня. Этот ваш новый бог позволяет вам поступать по вашему усмотрению». Она наклонилась вперед со своего престола теней, и впилась в меня глазами. Мне казалось, что своим взглядом она выпивает меня, как вино. И тогда я вспомнил слово, которым она учила меня защищаться от демонов. Я прошептал это слово, и часть моих сил вернулась.
Мать улыбнулась сладкой, темной, тайной улыбкой, предназначенной только мне.
«Умница ястреб! Если это слово можно использовать против меня, то можно использовать и против Артура. Ты должен остановить Верховного Короля!
Я отвел от нее взгляд и снова посмотрел на остров, лежащий передо мной. После гигантской фигуры Королевы Тьмы фигурка Артура показалась мне такой маленькой! Да какой такой властью он может обладать? Я почувствовал к нему легкую жалость. Я видел, как выстраиваются боевые порядки, видел, как я сажусь на Цинкаледа, поднимаю руку и произношу Слово. Кердик схватился за горло и рухнул на землю, Элдвульф умер от изумления. Саксов охватили чума и голод, жестокие шторма уничтожили их корабли. Артур завоевал всю Британию. Он правил в Камланне, а рядом с ним стоял я, самый главный его советник, которому все оказывали знаки уважения. Даже мой отец явился с далеких Оркад со словами восхищения и провозгласил меня наследником королевского сана. Свет правил в Британии.
Я снова посмотрел на Королеву. Она улыбнулась в третий раз, и ее глаза сулили сплошные обещания. «Ах, мой майский ястреб, — прошептала она. — Ты всегда был моим любимцем, а теперь, когда ты стал старше… стал сильным врагом, сильнее Артура, сильнее этого напыщенного дурака Элдвульфа».
Ее слова наполнили меня гордостью и жгучей черной радостью. Больше, чем когда-либо, мне захотелось приблизиться к ней. Я могу заставить Артура принять меня! Я могу воспользоваться тем, чему она учила меня, но воспользоваться во славу Света, а не Тьмы! В тот же миг я вспомнил выражение глаз Конналла, когда он понял, что мать не просто убьет его, и черного ягненка, который барахтался под моими руками, пока мать изучала будущее по его внутренностям, и мне снова стало плохо. Я вспомнил о своем брате Медро, о том, что Медро погиб окончательно и бесповоротно. Но почему обязательно пользоваться только худшим, сказал я себе.