— это шедевр, — в итоге заключает он — непременно выставим. Может даже быть одним из первых лотов.
Что? — изумился я, — шедевр?
— Безусловно.
— У меня еще рассказ есть, я принес его с собой, — сказал я, доставая из папки листы, — может быть вы можете и его выставить на аукцион?
— Нет, нет, нет — быстро проговорил молодой человек, даже не взглянув на мои листы — дело в том, что жук выразился целостно, лаконично, перед нами мощный арт объект. Рассказ тут абсолютно лишний.
— у меня тоже целостный арт объект! — возразил я, — литературное произведение! Уверен, оно хорошо написано! Оно, если хотите знать, душеспасительное!
— Вы уж извините, но это неформат. Это вы там у себя как-нибудь, в вашем писательском междусобойчике размещайте в самиздатах, душеспасительное. Аукцион современного искусства — это совершенно другое.
— Сколько это может стоить?
— Думаю мы выставим за пять тысяч, продадим может за двадцать — тридцать.
— Что? Тридцать тысяч рублей за мазню жука? Вы в своем уме? — вскрикнул я.
— Вероятно, это может стоить даже больше. Начальная стоимость лота будет завесить от оценки, которую проведут эксперты нашего Дома, а уж финальную стоимость никто предсказать не может. Наша страна богата ценителями подлинного искусства! К слову, — продолжил молодой человек — услуги нашего Дома стоят двадцать процентов от итоговой цены лота. Выставляем?
— Двадцать процентов — это чистой воды грабеж! — было вырвалось у меня, но тут же опомнился и прокричал, — Выставляем!
Мы пожали друг другу руки, и я передал ему лист с арт объектом.
В день аукциона небольшой зал был заполнен полностью.
Аукционист в костюме и белой рубашке с бабочкой представлял каждый лот. Лот жука шел третьим.
«Уважаемые дамы и господа, третий лот — это не просто лист бумаги, а настоящее произведение искусства, которое способно перевернуть ваши представления о том, что может стать объектом коллекционирования! Перед вами титульный лист рассказа "Мечты" одного современного, пока не очень известного, но перспективного автора, но не в авторе дело! Дело абсолютно и не в рассказе! Дело в необычной истории создания титульного листа этого произведения. Акт творчества человека претерпел вмешательство природы: ворвавшийся в творческую мастерскую майский жук, искусно использовав чернила, оставил на листе кляксы и эту неповторимую изящную линию, полную символизма! Линия пересекает название рассказа, тем самым словно перечеркивая, не побоюсь этого слова, мечты! Мечты человека, мечты автора, наши с вами мечты! Природа словно напоминает нам, что всегда готова распорядиться по-своему. Наши чаяния, мысли, чувства целиком в ведении ее величества природы! Дамы и господа, мы находимся здесь не столько ради того, чтобы продать лот, мы находимся здесь для того, чтобы передать вам частицу мистики природы, заключенную в этом листе бумаги! Кто из вас готов принять вызов природы, заявить о себе, приобрести этот уникальный лот и войти в историю коллекционирования? Ставки, пожалуйста!
Я был убежден, что лот не вызовет особого интереса и большой удачей будет продать его за стартовую цену в пять тысяч рублей, но первой же ставкой цена выросла до десяти и быстро перешагнула отметку в тридцать тысяч. В итоге цена остановилась на пятидесяти семи тысячах рублей.
Продано! — прокричал аукционист и изящно стукнул деревянным молоточком.
В этот же день мне написал молодой человек, с которым мы встречались в кафе. Сказал, что столь успешный аукцион моего лота был удивителен даже для них, что свои деньги я получу до конца недели. Закончил же он свое сообщение так: «если будут ещё энтомологические работы, милости просим».
Энтомологические работы значит! Я вам покажу энтомологические работы! Я, на минуточку, — русский писатель, носитель великой миссии возрождения русской литературы! Я не позволю какому-то жуку выбить меня из колеи! Я еще утру ему нос!
Сказать, что меня поразил и задел успех жука — это было ничего не сказать. Мои, значит, рассказы никто и бесплатно не читает, а тут нелепая мазня бестолкового жука ушла за такие деньги, люди наперебой делали ставки! Что же это такое творится в этом мире? Куда мы катимся?
Я с двойным упорством сел писать тот самый животворящий русский роман. Непременно от руки! Непременно пером! Поверхность стола я все же аккуратно умастил чистыми листами бумаги. Ну а что, чем черт не шутит? Жить-то на что-то надо великому русскому писателю.