Изображая общественные отношения древних эстонцев, писатель опирался на современную ему историческую науку, и поэтому в этой области имеются некоторые неточности. Буржуазные историки считали, что феодальные отношения у древних эстонцев только начинали складываться. Советские же исследователи показали, что процесс социальной дифференциации был здесь в начале XIII века уже на более высокой стадии.
Частное владение землей, на основе которого происходило имущественное расслоение и выделялась богатая знать, стало возникать уже в конце первого тысячелетия н. э. Основную часть общества составлял самый многочисленный его слой — члены сельской общины, которых объединяло совместное пользование земельными угодьями, совместный труд и военные походы. Богатая верхушка была еще тесно связана с общиной. Общину составляли семьи, обитавшие в одной или нескольких деревнях. Известное число деревень, расположенных близко одна от другой, образовывали кихельконд. Деление на кихельконды уходит своими корнями в далекое прошлое, к временам родовой и племенной организации, что доказывается различиями в говоре, фольклоре и народной одежде отдельных кихелькондов. Возникновение кихелькондов относится к первому тысячелетию н. э. К этому времени прежняя, основанная на кровном родстве община сменилась новой, территориальной. Окончательное превращение кихельконда в административно-территориальную единицу произошло в начале второго тысячелетия, когда развитие экономических связей, рост населения и необходимость организовывать самозащиту от нападений извне потребовали создания более крупных территориальных объединений. Центрами общественной и хозяйственной жизни кихелькондов были укрепленные поселения, во время войны являвшиеся также убежищами для жителей округи.
Несмотря на общественное расслоение, дела кихельконда обсуждало, по древней традиции, народное собрание, в котором участвовали все взрослые свободные мужчины. Но решала здесь прежде всего воля богатой верхушки. Сама эта верхушка также подвергалась расслоению. Из среды имущей знати выдвигались старейшины, в каждом кихельконде их имелось один или два. Старейшины, власть которых переходила по наследству, представляли население кихельконда, заключали от его имени договоры, следили за их выполнением.
Таким образом, к XIII веку в эстонских землях имел место уже развитый процесс феодализации, которому покорение страны немецкими феодалами придало совсем новое направление.
Хотя Метсанурк в своем романе изображает взаимоотношения старейшины Велло с общиной как патриархальные, в этом нет резкого противоречия с историческими данными. В тот период в общественных отношениях у эстонцев еще имелись значительные пережитки первобытнообщинного строя, отношения феодализма зачастую выступали еще в патриархальном обличье, были внешне завуалированы древними первобытнообщинными формами. Поскольку Мягисте изображается в романе как малый и бедный кихельконд, местная верхушка не могла здесь быть такой сильной, как в каком-либо богатом кихельконде. Писатель не рисует жизнь древних эстонцев в виде некоей патриархальной идиллии. Между общинниками имеются имущественные различия, наряду с зажиточными есть здесь и бедняки, и слуги, и рабы. В романе отмечается имущественное неравенство как между отдельными семьями общинников, так и между кихелькондами. Высокомерное отношение к Велло со стороны старейшин более богатых кихелькондов Лехолы и Алисте вырастает именно на этой почве. От степени зажиточности зависит и их политический вес. При таком положении Велло поставлен в необходимость завоевывать себе авторитет делами. Но для этого молодой старейшина Мягисте должен прежде всего преодолеть внутренние противоречия. Отводя значительное место раскрытию внутреннего мира своего героя, Метсанурк следует тем традициям, которыми обогатили исторический жанр Пушкин и Л. Толстой.