- Там, в другом и далёком мире перед моим племенем встал вопрос о выживании. И мой народ разделился на два лагеря. Были те, кто решил остаться и погибнуть... и были мы. Те, кто желал во что бы то ни стало выжить и начать всё с чистого листа. Мы отправились на поиски нового дома. А когда нашли твою планету, Знахари решили, что нам нужны перемены - на новой земле они дали нам выбор свободной воли в выборе своей связи.
Незнакомец мельком взглянул на Майю:
- Ваш мир - невообразимое разнообразие видов. Такое наслаждение было перепробовать их все, пока не найдешь истинно верный свой образ, а потом остаться таким до конца жизни! Я часто бывал медведем. Мне нравилась толстая, мохнатая шкура этого зверя. Нравилась его сила и мощь. Нравилось бродить по лесам и рыть себе берлогу с наступлением холодов. А потом меня схватили и... появилась ты. И благодаря тебе я стал человеком.
- Но... я не знала! - задрожала бедная девушка. - Я ничего этого не знала, когда... ты... почему ничего не сказал? Почему ты вообще это сделал? Зачем?!
- Тшшш... - незнакомец приложил палец к её губам, успокаивая и слегка покачивая девушку на руках. - Я сознательно выбрал тебя. Это был мой выбор. Я мог бы убежать в любой момент, но с тех пор как понял, что ты моя Сиелу, уже не мог оставить тебя одну. Сначала, конечно, тосковал, скучал по свободе, по друзьям и родным. Но видеть тебя каждый день было неописуемой радостью.
- Это глупо, - выпалила Майя и залилась краской.
- Наверное, ты права. Я был тогда молод и глуп. Максималист по природе, минималист по мозгам. Изменить себя в человека я не мог. Вся моя семья и друзья - все они выбрали себе образы зверей, во мне никогда не было человеческой ДНК. Для этого нужно прикоснуться к человеку, а я даже близко к вам раньше не подходил. Поэтому я потратил три года на то, чтобы учиться. По ночам выбирался из клетки, скопировал всех в поместье... кроме тебя, конечно... Бегал по окрестным деревням, учился всему с нуля: ходить, сидеть, держать ложку, говорить. Всё это было намного труднее, чем я мог себе представить.
- А раньше ты никогда не хотел стать человеком?
Незнакомец ухмыльнулся:
- Тебе кажется странным, что кто-то предпочтёт быть зверем, а не венцом мироздания?
Майя смутилась:
- Нет... я... А даже если и так? Что в этом плохого?
- На этой планете звери и птицы легко входят с нами в контакт, но только не люди. И тут вы умудряетесь проявить своё завидное упрямство. Вы как-будто чувствуете в нас какой-то подвох. Не знаю. Среди нас единицы выбирают человеческую форму. Быть вами очень трудно.
Незнакомец давно уже не сжимал Майю в крепких объятиях, как делал это в начале разговора, он скорее её убаюкивал. Да и Майя больше не пыталась отстраниться или выскользнуть из его рук. Она как завороженная смотрела на него снизу вверх, следила за движением его губ. Он говорил с трудом, медленно выговаривая особенно сложные звуки, да и прерывался часто, аккуратно подбирая слова. Только-только заговорил, а тут... столько объяснять надо.
- Я всё ждал подходящего момента. А время шло. Надо было что-то делать. Я был в агонии - я не мог уйти, и сделать тоже ничего не мог. Мой образ человека был неказистым и походил на сломанную куклу. Поверь, предстань я перед тобой в таком облике, напугал бы до смерти. Ко мне приходили братья и убеждали бежать. Я не соглашался. Помню, как бесился, когда в поместье заявился этот твой жених. Решил, будь что будет - последние силы отдам, но скопирую его и насильно сорву поцелуй с твоих губ. Что делать потом - об этом я даже не задумывался. А потом ты сама меня поцеловала и...
Он снова судорожно стиснул Майю, а она вся затрепетала от его слов и всей горечи, заложенной в них.
- Я стал меняться, познавая свою новую суть. Свой новый образ. Мы называем его Идин , и это самая долгая и болезненная трансформация в нашей жизни. Я тогда понял, что ты уходишь навсегда, и ничего не мог с этим поделать. В поместье тогда начался пожар. Пока его тушили, пришли мои братья и разогнули прутья решётки. Они только и ждали, когда я начну меняться, по очереди дежурили в саду у клеток все эти годы. Они меня освободили, но даже сдвинуть не смогли, я ведь был так уязвим. Девяносто процентов моего тела были всё ещё медвежьи.
Он вздохнул.
- Когда обнаружили, что тебя нет в поместье, сначала думали, что ты могла остаться в горящем доме... они обшарили все закоулки. Мои братья к тому времени освободили всех остальных зверей. В питомнике остался только я, и, увидев раскуроченные прутья решётки... увидев меня в том состоянии... твой отец схватился за кнут.
Теперь Майя знала, откуда у незнакомца этот неестественно тонкий шрам на лице. Она закрыла глаза, не в силах вынести одной только мысли об этом.