В октябрьском номере «Новой газеты», издаваемой американскими властями для немцев, появилась, бурно обсуждаемая горожанами, статья. В ней описывалось событие произошедшее 15.04.45 года. В этот день на территорию картонажной фабрики Хубера важный нацистский чин привёз загруженный доверху грузовик с прицепом. Он приказал директору уничтожить находящуюся в нём макулатуру. На следующий день прибыли ещё 20 машин. В них оказалась картотека национал-социалистической партии рейха, в которой насчитывалось 8 млн. учётных карточек. Сотрудники фабрики, рискуя жизнью, припрятали её и отдали американским частям, освободившим вскоре Мюнхен. Благодаря полученным данным, в первые дни после капитуляции, были арестованы те, кто занимал важные посты. В английской зоне арестовали 90 тыс. человек, в американской- свыше 100 тыс. нацистов.
20 ноября у Майи заканчивался полугодовой трудовой договор, после чего она планировала покинуть Германию. В этот же день, в уцелевшем здании Дворца правосудия, разрушенного баварского города Нюрнберга, любимого города фюрера, где проводились нацистские съезды и парады, Международный военный трибунал начал процесс над главными нацистскими преступниками. Его широко комментировали в прессе и весь мир, в том числе и многие немцы были потрясены ужасами содеянного фашистами. Однако большинство баварцев к соблюдению правосудия на этом процессе относились скептически, часто можно было услышать в разговоре встретившихся знакомых и обсуждающих эту тему:» Не знаю, как вы, приятель, но я не жду многого от этого суда, ведь победители судят побеждённых».- и последующий за этим ответ-
«Вполне с вами согласен.»
«Почему они так думают, не верят в справедливость? Считают, что суд вынесет своё решение основываясь на мести? «- размышляла Майя.- «Да, пройдёт немало времени, пока сознание немцев освободиться от гипноза нацизма, если бы, упаси Боже, фашисты победили в войне, они бы уж точно устроили суд мести, фарс правосудия и расстрел всех неугодных.»
«Этот суд- думала Майя- ещё назовут « судом истории» и не только потому, что по завершению своей работы, он вынесет приговор фашизму, на нем впервые к ответственности привлекли и судят верхушку, идеологов нацизма, а не немецкий народ. Как говорил мой папа:» Время абсолютно, оно всё расставит по местам.»
Глава 3 Они к нам вернулись.
Майя отправилась в комендатуру для получения выездного пропуска. Офицер, обычно курировавший её дело, отсутствовал. В его кабинете принимала какая- то новая особа в штатском.
-Проходите.- любезно пригласила она Майю в кабинет.
-Чем могу вам помочь?- продолжала расплываться в любезностях моложавая женщина.
-Мне нужен пропуск на выезд- сказала Майя, усаживаясь на предложенный ей стул. Подняв голову, она посмотрела на сидящую напротив симпатичную блондинку, в сером с иголочки костюме, и стала расстёгивать пуговицы на пальто, её просто бросило в жар. В этой, любезной фрау, Майя узнала гестаповку Шульц. Многие годы спустя, она не могла объяснить самой себе, что с ней тогда произошло. Может в неё вселился бес? Майя неожиданно процедила сквозь зубы:
«Я требую, чтобы вы пригласили сюда старшего офицера.»
-Фройляйн, в этом нет нужды, я умею прекрасно выписывать пропуска- отвечала ей Шульц.
-У вас плохо с немецким или со слухом, немедленно пригласите старшего офицера- настаивала Майя.
-Фройляйн, он занят на совещании с обер- бургомистром, но в чём дело?- насторожилась Шульц.
-Я объясню о деле в его присутствии- не отступала Майя.
Почувствовав себя неуютно, Шульц стала нервно перекладывать документы на столе, менять местами карандаш и ручку, затем, очевидно не зная, как поступить, заложила волосы за уши и стала постукивать ручкой по столу. Тут Майю ударило током- она увидела в ушах Шульц свои серёжки, те самые, виноградные гронки Ханы с тремя бриллиантами в каждой.
Она кричала неистово:» Ах ты паршивая, нацистская гадина, расселась здесь вольготно, как ни в чём не бывало, будто не ты подкладывала под своих дружков гестаповцев малолетних украинских девочек, фашистская подстилка!!! Помогите, кто- нибудь, прошу вас, помогите!» Майя орала так, что с соседних кабинетов сбежались служащие и офицеры, вскочил и старший офицер, а с ним немолодой мужчина в штатском.