Стены Бонампака. Комната I
Среди ученых бытует мнение, что пленение важных особ в ритуально-сакральных целях — не единственная причина войн между городами майя. Основным мотивом вторжения, без сомнения, являлось наложение дани на соперника, причем дань эта приобретала различные формы. Так, жители побежденного Тикаля в 562 году были препровождены в город-победитель Караколь для строительства новых объектов. Мы не можем утверждать, что новые «строители» обязательно находились на положении рабов, но то, что такое явление, как рабство, в обществе майя имело место — абсолютно достоверный факт. Колумб, например, видел в Гондурасском заливе несколько каноэ с посаженными на цепь гребцами. Весьма любопытный факт открылся при изучении письмен в городе Тонина: многие местные монументальные произведения создавались скульпторами, плененными в Паленке; и эти самые скульпторы увековечивали пленившего их правителя. Еще одним подтверждением служит стела из Пьедрас-Неграс — изображения на ней по стилю абсолютно идентичны с характерными для городка Помона, откуда, вероятно, ваятели и прибыли. О том, что художники взялись за работу не по своей воле, рассказывает сам сюжет изображенной сцены: плененные деятели искусств у ног захватившего их правителя. Среди них наверняка находились не только резчики по камню, но и художники по керамике, мастера по изготовлению изделий из нефрита. Так передавались, насаждались и рождались на пустом месте художественные традиции. В качестве последнего примера: многие исследователи считают, что к стелам Киригуа приложили руку художники Копана.
Сцена, изображенная на сосуде: одного майяского правителя принесли в открытом паланкине в гости к другому владыке. Иероглифы в центре рисунка до сих пор не расшифрованы. Горизонтальный ряд иероглифов вверху содержит обычный для той эпохи текст: в нем воздается хвала самому сосуду и говорится о том, что он предназначен для напитка из какао-бобов
И все же основным видом «контрибуции» были вещи вполне материальные: деревянные изделия, хлопчатобумажная ткань, птичье перо, какао и прочее. Когда удалось очистить и реставрировать изображения на знаменитой стене в Бонампаке, а также сопровождающие их иероглифы, исследователи удивились масштабам взимаемой дани. Выяснилось, что повелители нескольких подвластных городов в качестве «подарка» преподнесли правителю Бонампака мешки с какао, причем каждое такое подношение обошлось «дарителю» в 40 тысяч (!) какао-бобов.
Не всегда можно узнать, чем закончились конфликты между майяскими городами-государствами или группами городов, в связи с отсутствием информации. Что касается юкатанских войн, хорошо известны и задокументированы последствия вторжения в Тикаль. Местного правителя принесли в жертву, центр города разрушили, а на жителей наложили дань — как материальную, так и в рабочей силе. Однако свидетельств, что город оказался надолго оккупирован или что там поселилась чужая администрация, не обнаружено. Тем не менее, в результате катастрофы в Тикале власть перешла к новой династической линии, более лояльной к захватчикам. Таким образом, локальная автономия в известном смысле сохранилась, но экономическая и военная мощь города, конечно же, надолго ушла в небытие. Потерпев неудачу в войне, Тикаль понес и символическое наказание — запрет на строительство каких-либо монументов. В общем, судьба Тикаля оказалась совершенно типичной для любого поверженного майяского города. Калакмуль, город-победитель, не имел физических или бюрократических ресурсов «проглотить» такую большую (и в прямом и переносном смысле) добычу, как Тикаль, присоединить его к себе. Мы не знаем примеров, когда какой-либо даже самый удачливый город майя непременно хотел бы создать большую, хотя бы в масштабах Юкатана, империю. Исследователи Мартин и Грубе обращаются за примером к империи ацтеков, куда более организованной, нежели любое государственное образование майя, но и там дело ограничивалось лишь номинальной властью над множеством царьков и деревенских вождей и традиционным наложением дани. Ничего похожего на прибытие чиновников из Теночтитлана, которые стали бы руководить вновь покоренными государствами, они не обнаружили. То есть победителей вполне устраивал регулярный сбор дани.
После вражеского вторжения Тикаль пришел в упадок, к тому же Калакмуль окружил его поясом вассальных, недружественных к Тикалю городов, таких как Караколь, Эль-Перу, Наранхо, Канкуэн и Дос-Пилас. Но с течением времени отношения между соседями менялись, даже в самых крепких альянсах случались трещины, да и сам Калакмуль становился другим. Цари отдавали своих дочерей замуж за чужих принцев, а дружеские отношения между бывшими соседями сменялись враждой.
Антрополог Роберт Карнейро сравнил политическое брожение в мире майя с тем хаотичным движением, которое происходило примерно в это же время в далекой англосаксонской Британии в эпоху Гептархии (семицарствия). На Альбионе между VI и VIII вв. три королевства — Ист-Англия, Мерси и Нортумбрия беспрестанно боролись между собой за место под солнцем. Фактически ни одному королевству не удалось объединить всю Англию. На какое-то время в VII в. это удалось сделать нортумбрийцам, но через столетие они уступили пальму первенства мерсийцам. Пока одни правили Англией, другие платили им дань звонкой монетой либо скотом. Кто-то периодически становился сюзереном, а кто-то вассалом — все менялось в связи с очередной смертью «сильного мира сего». Очередная «империя на час» исчезала, как туман. Такой же эфемерной оказалась великая, какой она себя считала, империя ацтеков, рассыпавшаяся, как карточный домик, под хитрым и наглым натиском нескольких сот испанских конкистадоров с их «диковинными» существами-лошадьми и «громоподобным» оружием — примитивными ружьями.
Калакмулю так и не удалось искупаться в имперских лучах славы, и по мере его увядания снова стал укрепляться Тикаль. Возможно, этот город и вернулся к своему величию, но, как написали Мартин и Грубе, «дни супергородов и больших военных альянсов были сочтены». Тексты повествуют еще об одном соперничестве между Тикалем и Калакмулем в 740-х годах, но это было начало конца двух великих городов. Англии в связи с угрозой вторжения викингов в конце концов удалось объединиться. Майя этого сделать не смогли, и, как результат, прекрасная древняя цивилизация исчезла навсегда.
Глава 6 ЛЮДИ И БОГИ
В этой главе мы попытаемся подробнее осветить те элементы культуры майя, которые называются верованиями народа, или религией, — то, что является каркасом, основой любого развитого общества. О верованиях майя времен классического периода мы знаем даже больше, чем о повседневной, будничной жизни народа. К сохранившимся письменам, из которых мы черпаем львиную долю информации о той эпохе, мы можем добавить кое-что из кодексов постклассического периода. Хотя записанные там сведения датируются временем, непосредственно предшествовавшим испанскому завоеванию, к отображенным там фактам следует относиться с известной долей осторожности; наличие хоть каких-то дополнительных сведений о майяском обществе — блестящий подарок для ученых. В кодексах весьма ощутимо влияние письменных летописных традиций Центральной Мексики, и, значит, выполнены они подробно и обстоятельно. В них собрана вся многовековая мудрость майя, их воззрения, их отношение к окружающему миру и многие свидетельства, подтверждающие особую приверженность майя к математике, астрологии и летоисчислению. Испанские хронисты и майяские авторы раннего колониального периода уделяют много внимания религиозным традициям и практикам майя, которые, как им кажется, существовали и в более древние времена. Их предположения и даже уверенность основаны на наблюдениях за современными крестьянами-майя, за тем, какие ритуалы и традиции они соблюдали.