На щеках домохозяйки обозначились багряные пятнышки, свидетельствующие о крайней степени свирепости. Симпатичный фартук сдвинулся, из пучка волос выбились пряди, а в руке так и осталась огромная деревянная ложка (или, возможно, половник), которая при наличии фантазии могла бы сыграть роль холодного оружия. Мамаша обвела нас сердитым взглядом, задержавшимся на мне. Затем она набрала в грудь побольше воздуха и предъявила претензию:
- Что такое творится в моём доме?!
Я выдохнул, надел ремень и обрадовался, что она меня не узнала. Саня что-то вякнул, но в тот же миг заткнулся, подставляясь под словесный удар. Когда мамаша закончила с криками, финальной её фразой было:
- Кто этот мужчина и почему он находится в моей квартире?!
Вамп скосил на меня глаза так, словно впервые встретил. Я вложил в тяжкий вздох всю скорбь и лишения простого народа, а потом, по-прежнему стоя рядом с компьютерным креслом, театрально поклонился домохозяйке чуть ли не в ноги. Она, надо сказать, обалдела. Саня хлопнул себя ладонью по лицу, но убирать её от своей морды и не подумал - только слегка расставил пальцы, чтоб наблюдать за происходящим.
- Здраствуй, добрая женщина! - отратовал я, распрямляясь. - Не серчай, что зашёл к вам без позволения твоего.
- Сашенька, кто это? - пропищала та, пятясь назад.
- Я пришёл за твоим сыном! Царь велел доставить его в казарму для... для...
Я растерялся, запутался, сказал бессвязное и бессмысленное предложение на старославянском языке, схватил Саню и выволок из комнаты мимо его матушки и светловолосых чертей. Дальше он вырвался из моих рук и проводил меня до главного входа, матеря на чём свет стоит. Когда Вамп любезно открыл входную дверь, я со словами: "А ты пойдёшь со мной!" вытащил его из квартиры и отрезал путь к отступлению. Он вылупился на меня, как баран на новые ворота, и отказался куда-либо идти, аргументировав это тем, что одет в домашнее трико. Я заявил, что мне плевать, а на улице как раз нет солнца, поэтому почему бы ему и не пойти? Разгорелся громкий спор...
Через сорок минут он сидел в нашей кухне, послушно отвечал на различные вопросы моей мамы и жевал оладьи, от которых меня уже порядком тошнило. Я пил невыносимо сладкий чай и думал, что было бы неплохо поставить здесь точку и больше никогда не возвращаться в этот город.
Шныряя по аэропорту, как неприкаянный, я уклонялся от летящих торпедами детей и печалился от того, что люди с малолетства приучиваются ненавидеть тех, кто от них отличается. Всё никак не получалось выкинуть из головы слова мелких уродцев: "Вылезай из своего логова, упырь!" и лицо мамаши, выражающее полнейшую солидарность с ними. Мне было по-настоящему страшно жить в таком мире, где приёмных детей лелеют больше, нежели родных. Эта баба пригрела на груди двух змеёнышей, позволила подброшенным кукушатам разрушить гнездо - неважно, какими метафорами выражаться - и плевать хотела на биологического сына. А я знал почему. Может, у меня нет высшего образования, но тут и дураку всё понятно.
Я наконец дождался начала регистрации и, взвалив рюкзак на плечи, рванул к стойке, опередив семейную чету с двумя личинками лет четырёх-пяти. Судя по недовольным лицам, я не прогадал и им нужно было туда же, куда и мне. Что поделать? Настало ваше время стоять в очереди.
Эх, жуть как хочу в "Duty Free".
Я попросил, чтобы меня посадили поближе к туалету - а то мало ли! - и сдал свой скромный багаж. Опрятная девушка вручила мне посадочный талон и отпустила на все четыре стороны.
- Мак!
Первой мыслью было не оборачиваться и идти к следующей полосе препятствий - зоне таможенного контроля. Меня здесь никто не может знать: маме я запретил лишний раз утруждаться и выходить из дома, дабы проводить уже взрослого сына; Сане я заретил лишний раз выходить из дома на солнечную улицу, дабы проводить уже самостоятельного друга; остальным, по идее, должно быть на меня наплевать. Но новое бранное слово "Мак" прозвучало на весь аэропорт опять и с более нетепеливой интонацией. Уж больно эта интонация, этот голос мне знакомы. Я сделал ещё несколько шагов, однако не так энергично, а в конце всё-таки остановился, потому что после стольких повторений не мог выносить звучание моего имени. Кажется, весь аэропорт теперь знал, как меня зовут. Скрипя зубами, я обернулся и увидел Волчицу с волчонком.
- Оглох?! - осведомилась она, таща за собой Рому, как маленькое дитя.
Я удивлённо и беспардонно рассматривал Олино лицо, на котором не было ни единого волоска. Помимо бровей и ресниц, разумеется. Каштановая шевелюра не смела выходить за предоставленные ей пределы. Смуглая кожа казалась непривычно голой, а жёлто-зелёные глаза выделялись необычайно сильно и ярко. Чертами лица Оля чем-то была похожа на индианку и кардинально отличалась от младшего брата.
- Я не услышал, - оправдался я.
- Она орала тебе с главного входа, - ухмыльнулся Рома.
- Я просто пьян. Не мог устоять перед Дьюти Фри.
- Дьюти Фри находится в пограничной зоне! - возмутилась Оля моей нелепой лжи. - Мак, ты редкостная сволочь!
Я с важным видом кивнул, давая понять, что прекрасно информирован об этом. И вдруг только сейчас заметил, что они нагружены чемоданами.
- Эм. Извольте, господа. Что за хрень? - спросил я, указывая на багаж.
- Ой, Ромка, нам же надо сдать! - спохватилась Оля. - Ну-ка! Помоги донести их до стойки! Ну, бли-и-ин, очередь!
- Одну минуту, одну минуту, подождите одну чёртову минуту! - заволновался я. - Какого здесь происходит?! Я думал, вы назло припёрлись проводить меня!
- Ага, щас! - чопорно махнула рукой Оля. - Очень ты важная персона!
И, волоча сиреневый чемодан, она направилась к стойке занимать очередь за двумя неформалами. Рома загадочно улыбнулся и, нагрузив на себя остальные два, пошёл за ней. Я простоял в оцепенении всё то время, которое они возились с регистрацией, судорожно соображая, что делать. Меня будто поставили на паузу, а когда два дружных родственника, перебрасываясь замечаниями об аэропорте, вернулись, воспроизвели вновь. Я заговорил с того места, где остановился:
- То есть, если я не при чём, то вы тоже куда-то летите?!
- Летим, - подтвердил Рома с улыбкой. За эти пару дней он похорошел и приобрёл более приятный вид. Мамины оладьи пошли ему на пользу.
- Куда?!
К сожалению, я уже знал ответ. Оля продемонстрировала мне два посадочных талона. Конечно же, по странному стечению обстоятельств, по невероятному совпадению они летели в Таиланд и именно тем же рейсом, что и я. Чего мне там хотелось? Отшельничества? Одиночества?
- И какого чёрта? - сказал я грустно и досадливо.
- Ромка пришёл от тебя и заявил, что ты улетаешь в Таиланд, - начала объяснение Оля. - Я удивилась и не поверила. Ведь как так-то? Наш Мак - и едет куда-то настолько далеко! Никогда бы не подумала! Позвонила Денису. Он, видно, спросонья был. Выслушал, заявил, что и без меня знает. Я ещё больше удивилась. Ромка говорит, что хотел бы поехать тоже, мол, так и так. Ну, мы давно собирались съездить отдохнуть. Думаю, в Таиланде уже были, но ведь в Паттайе, а не в Бангкоке. Ну, думаю, и ладно. Загранпаспорта действительны, родители на меня доверительную написали. Ромка сказал, что заполнил твой рейс, ну, и всё такое. Пошёл, купил билеты, приходит с радостной мордахой. Я спросила, а уверен ли он, что мы с Маком пересечёмся. Он меня успокоил, мол, если не пересечёмся, то найдём уже в Бангкоке. А я говорю: "Да как в таком большом городе найти человека?". И тогда...
- Всё, всё, понял я, понял!
Оля говорила спутанно и нескладно.
- У меня свои деньги были, у Ромы тоже остались - родичи на день рождения надарили. Родители сверху добавили. Так что посмотрим всё! Ты можешь с нами не ходить, если хочешь. Запомни: мы сами решили поехать!