Билли умолк, то ли от нахлынувших чувств, то ли чтобы паузу выдержать. Вайолет слышала от Пэнси, что хорошие рассказчики паузы берут намеренно, так, дескать, слушатели больше впечатляются. Тут ей подумалось, уж Билли-то об этом трюке наверняка знал, раз говорит так складно, не сбиваясь. И замолк он не впервые за их разговор, значит, знает, как рассказывать складнее. Вот только Вайолет вновь почувствовала себя недотёпой, живущей в скучном мире, пока остальных за каждым углом встречают чудеса. Может, ей хоббиты тоже об эльфах рассказать хотели, когда она им чай подливала и кексики подкладывала, а потом смотрели на Вайолет и забывали, настолько она была серой и обычной, словно мебель или стенка дома.
— И он, конечно, тут же назвался тебе Маглором, — выскочило у неё. Не от желания пошутить или посмеяться над Билли.
Вайолет просто не знала, что сказать. Вот просто не знала. Билли наверное подумает, подружка детства совсем двух слов связать не может, так от чудес отвыкла, даже книжки не впрок. В другой момент Вайолет бы в ладоши захлопала от радости за приятеля, а сейчас что-то мешало ей, она даже понять не могла природу этой помехи. Может, это была зависть, кто знает. Только новая какая-то, неизвестная до того момента.
— Не назвался, — и Билли улыбнулся во весь рот. Не обиделся значит. — Даже показалось, будто эльф просто шёл мимо, прогуливаясь. Почему бы Перворожденному не гулять по живописному лесочку? Мы с ним даже словом не перекинулись, до сих пор жалею, что не последовал за ним, но хоббитянка помогла мне. Подтвердила, эльф у них живёт, когда я спросил, не стала скрывать. И, сложив два и два, я понял, что прав! Это Макалаурэ!
— А если нет? Думаешь, от врага мало эльфов пострадало? Он небось им и руки жёг, и ноги, и другие вещи с ними делал нехорошие! Не по книгам даже знаю, отец рассказывал, с ним приятели делились! Говорит и то не всё ему открыли, не хотели пугать простого человека! Что ты эльфа видел я верю, но чего ты так к Маглору прицепился? Обязательно, чтобы это он был, да?
Вайолет сама не поняла, почему такую отповедь Билли выдала. Да, ей уже поднадоела его болтовня и домыслы, взятые чуть ли не из воздуха. Может, всё-таки она завидовала ему, чудо видел, если не придумывает, но какая-то вещь не нравилась Вайолет. Что-то в его рвении её сердило, будто бы лез Билли не в своё дело. Хотя вроде бы просто эльфа встретил, с кем не бывает. Но что-то ей в этом не нравилось.
А тому, кажется, её отповедь была нипочём. Дождавшись, пока она умолкнет, тот вскочил со стула и, осмотревшись, будто опасаясь кого, наклонился к Вайолет.
— Если хочешь убедиться, что это он, жду тебя завтра утром у ворот, как петухи прокукарекают и солнце взойдёт, — почти прошипел он ей на ухо. — Навестим нашу селянку-хоббитянку, а по дороге туда я расскажу тебе, что Макалаурэ значит даже не для меня, для легендариума Средиземья! — и тут же шмыгнул куда-то в боковой выход, оставив Вайолет в недоумении.
Идти за Билли она, конечно, не собиралась, мало ли, куда его понесёт и не натворит ли он чего, за что стыдиться потом придётся конечно ей. А ещё она устала. Не от болтливого знакомца даже, после разговоров хоббитов, попивавших чаи у родителей в мастерских в ожидании заказов, Билли не казался таким уж говоруном. Она устала от переживаний и мыслей, которые совсем уж неожиданно свалились на неё, пока она сидела в Гарцующем Пони и размышляла, почему ей так не повезло жить серой серостью в сторонке от приключений и чудес. В другое время Вайолет точно бы не думала о себе так и не жалела бы ни о чём, но сегодня подруги задержались в Аннуминасе или забыли о назначенной встрече, а Билли рассказал о стольких вещах, которыми в Бри и не пахло! Читала она, конечно, много, слушала друзей отца и подруг матери развесив уши, но слышать — совсем-совсем не то, что видеть. Подруги видели королеву и столицу весной, Билли — чего только не видел, даже Маглора, если не наврал и не ошибся. А она? Что видела она? Библиотеку отца подруги? Шир из-за забора?
К воротам Вайолет подошла даже раньше Билли.
— Я знал, ты охоча до легенд, — только и сказал он, увидев девушку, лениво грызущую семечки. — В путь!
Уже минут через десять Вайолет задумалась, как же Билли умудряется мчаться и не умолкать ни на мгновение. За первую милю она узнала, что Маглор или как говорил Билли «Макалаурэ», сейчас больше, чем эльда. Тот, оказывается, сейчас легенда, сравнимая по величине разве с первыми королями людей (так и сказал, Вайолет даже переспрашивать не стала, чтобы окончательно не запутаться). Билли, едва переселился в Дейл, понял, что его привлекают легенды прошлого, а вернее, изучение их и переосмысление для современников. Едва он узнал, что одна из таких легенд, казалось, исчезнувшая навеки, буквально у него под носом, лишь руку протянуть, тут же стало ясно: он увидит Маглора и поведает всем не о встрече, нет. Он поведает о том, что «светлая» сторона Макалаурэ позабыта совершенно зря! Это и есть основная причина, по которой Билли решил писать свою балладу. Многогранность личности Макалаурэ, по его словам, потеряна в кровавом мареве войн и в бессмысленной погоне за Сильмариллами, а Билли хотел бы попробовать показать все стороны его характера — светлую, темную, веселую, показать его как балагура, великого певца, брата и друга. Куча людей думает, что он был лишь грустным певцом, моментально скатившимся в тоску и не нашедшим в себе сил противиться Клятве. Это абсолютно лживое и несправедливое мнение, ведь Билли уверен, что Макалаурэ был гораздо больше, чем это! И его «баллада в прозе» будет предназначена в первую очередь для тех, кто до творения Билли ничего не слышал о Макалаурэ и тем более ничего о нём не читал. По его словам, историю Макалаурэ никто ещё не рассказывал должным образом. Ни один рассказчик ещё не вышел за пределы ложного восприятия, сложившегося из комка легенд, за которыми уже не видно не то что правды, а даже следа личности сына Феанора. Вайолет, время от времени угукая на очередное «Вайолет, задумайся!» старалась не отставать от Билли, однако думала она совсем не о его будущем произведении.
Думала Вайолет о Маглоре. Если тот эльф, которого Билли видел краем глаза, в самом деле он, и в самом деле живёт у хоббитов, вернее гостит, значит он не безумен? Хоббиты, как она уже не раз убеждалась, дорожат покоем и не питают никаких иллюзий о нездоровье и тела, и души. Когда однажды простуженная Вайолет пришла прибираться в мастерской отца, сидевший там хоббит, увидев, что девушка хлюпает носом, молча протянул ей платок и через неделю отказался брать его обратно.
— Пусть, госпожа, он у тебя будет, — сказал он, когда Вайолет с благодарностями попыталась вернуть платок хозяину. — Вижу выстирала, отутюжила, накрахмалила даже. Теперь следи за платками. И за носом следи!
Здоровье души, конечно, не здоровье тела, но разве хоббиты не понимают, что безумный эльф в доме — примерно то же, что собака бешеная и пожар в одном лице? Ни один хоббит не будет щекотать нервы просто так. И не просто не будет. Значит, Билли врёт? Нет, в это Вайолет не верила. Хотел бы он её поразить, не потащил бы за собой в никуда, наговорил бы разного и ушёл. Эльф не Маглор? Или Маглор не безумен? Вайолет вновь почувствовала себя слишком глупой.
Билли между тем не замолкал.
— Сказка, ставшая былью! Легенда рядом с вами! Послушай, как звучит! Сладчайший голос, трагичнейшая судьба! Правда, на которую закрывали глаза!
— Не надрывайся, — вздохнула Вайолет, слышавшая за последние часы всё это не в первый и даже не во второй раз. Приятель, правда, не повторялся, но и не повторяясь он умудрялся говорить одно и то же. — Что мешает тебе сочинить, как встретил Маглора в лесу на тропинке? Помнишь в книжках «Пройдя до половины тёмный лес…» вроде…
— Ты опять не поняла! — Билли аж взвыл. — Выдумкам веры нет! Людям нужны доказательства! И в Бри, и в Дейле! Я увижу легенду! Мы увидим легенду! Прикоснёмся к сказке, тонкой и трепетной, как крылья мотылька! Как утренний туман! Кто знает, может, удача будет на моей стороне, и я…