― На Жанну, Яник? Ах, да, это было во время подходов после первого этапа. Я вышел из деревни Дхаранбазар последним. Когда я прибыл в первый лагерь, выделенный для меня шерп вышел ко мне навстречу. Я решил, что он просто хочет похлопать меня по плечу, говоря: «Привет, как дела?» Но когда я увидел, что он встал на четвереньки, чтобы расшнуровать мне ботинки, я просто обалдел; я попятился и, видимо, его обидел. Тогда, поскольку я не говорил на его языке, я попытался мимикой дать ему понять, что я вовсе не собирался его обидеть, но что я также не хочу сделать из него раба. Ты поймешь мою реакцию, Яник. Ты можешь себе представить, как я, с моим скромным происхождением, чувствовал себя, столкнувшись с таким раболепием! Я говорил себе: это невозможно, нужно развивать этих людей. И мы прекрасно ладили друг с другом, сагибы и шерпы, без всяких затруднений. Мы обращались с ними как с равными: они были одеты, как мы, питались, как мы, жили, как мы. Мы знали, что будем им платить; они работали по найму. Ну и что же? Во время этих двух экспедиций на Жанну, в 1959 и 1962 гг., я действительно был счастлив, потому что встретился со счастливыми людьми. Не только с шерпами, но и с жителями затерянных селений верхних ущелий на границе с Тибетом, которые жили, как в средних веках (это сравнение ничуть не пренебрежительно), но умели наблюдать, как растет трава, слушать, как поют птицы и журчит на камнях речка. Мне хотелось жить с этими людьми, я был по-настоящему счастлив. Настоящий Непал ― это не только Катманду! Это уединенные селения, которые есть и сейчас. Чтобы добраться до них, нужно идти три недели. Много ли ты знаешь представителей цивилизации, которые не отступят перед тремя неделями подходов? У них нет времени и, конечно, нет смелости.
― Но мы далеко отошли от японцев и лишь немного продвинулись в подготовке кислородной аппаратуры! Однако в сущности мы, может быть, слишком пессимистичны. Среди восемнадцати наших шерпов есть, конечно, безнадежные лентяи. Но есть пять или шесть, которые, набравшись опыта, станут прекрасными профессионалами и двое, Анг Темба и Нема, которые пойдут далеко и высоко. Кроме того, не исключены приятные сюрпризы. Например, мой шерп Аула, который никогда не был носильщиком в экспедиции (он тибетец), никогда не видел в глаза пары кошек и который лазает теперь, как квалифицированный альпинист! Так пусть народ шерпов осознает стоящую перед ним проблему; пусть в Соло Кхумбу будет создана высокогорная школа, столь же эффективная, как и школа в Дарджилинге; пусть наиболее развитые станут во главе организованного движения, профсоюза, почему нет? И пусть правительство также обратит внимание на судьбу народа шерпов, не считаясь с этническими различиями и представительством в парламенте.
― Но все это рассуждения высокой политики. Я хочу забыть эти мелкие раздражающие кражи; эти банки консервов, утащенные из запасов экспедиции (не нашей, спешу подчеркнуть!) и продаваемые в магазинах Катманду до того еще, как экспедиция покинула город! Я хочу думать лишь о поразительных физических достоинствах шерпов, об их выносливости, об их могучих легких, о мускулистых ногах.
― Пойдем спать, Робер. Оставь эти маски и редукторы. Вспомним Перу в 1966 г. С преданностью наших носильщиков могла сравниться лишь их неумелость, и ты повторял без конца: «Вот увидишь, когда ты узнаешь шерпов!» Я увидел, и я их не узнаю.
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Лагерь II, 2 мая.
Сегодня для меня день отдыха, в ожидании подъема в высотные лагеря. В среднем мы располагаем днем отдыха каждые 5 дней. Для усталых людей после длительной ожесточенной работы выше 7000 м день отдыха и восстановления сил в лагере II, на 5900 м, ― это истинная благодать. Этот день позволяет прежде всего несколько ослабить вредное влияние пребывания на высоте и отдохнуть психологически и, во-вторых, получить более качественное, а главное, приготовленное не нами питание.
Этот психологический отдых не менее важен, по-моему, чем чисто физический. В процессе восхождения нервное напряжение почти не знает перерывов: после отвесных стен, карнизов, микроскопических трещин, бездонных пропастей, где тщетно пытаешься зацепиться за что-нибудь взглядом, как приятно постоять на площадке, отдохнуть глазам на плоской поверхности, положить очки где попало рядом с собой! Как успокаивающе действует сознание, что твои перчатки не могут безнаказанно выскользнуть из кармана; как хорошо не следить ежеминутно за тем, чтобы все было крепко привязано, надежно закреплено. Как радостно снова встретиться с друзьями, видеть лица, не омраченные заботой; играть в карты, спокойно беседовать. Спокойно сидеть на стуле и обедать, как все, в полдень, вместо того, чтобы проглотить что попало, где попало, в неудобном положении, а то и вообще ничего не есть из-за недостатка времени.