Говорит Иса ибн Хишам:
Затем он пошел прочь, а я последовал за ним, стараясь склонить его на свою сторону, разговаривал с ним любезно и заставил его вернуться. Правда, сначала он поклялся:
— Я не пойду на водопой вместе с тем, чье общество мне неприятно!
И тогда я обещал ему полное уважение.
НИШАПУРСКАЯ МАКАМА
(тридцать девятая)
Рассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Однажды в Нишапуре я присутствовал на пятничной молитве. Когда она закончилась, мимо меня прошел человек в судейской шапочке и суннитской чалме[145]. Я спросил у одного из молившихся рядом:
— Кто это?
И услышал в ответ:
— Это моль, что одежду сирот пожирает, саранча, что на чужие поля нападает. Это вор, на вакфы[146] нацеленный, курд, в победе над слабым уверенный[147]. Это волк, что бросается на людей, пока они молятся и бьют поклоны, это грабитель, который использует свидетелей и законы. Напялил он шапку судейскую, а веру принял злодейскую. Ходит он в тайласане[148], на праведника похожий, а язык и руки испачкал ложью. Усы он укоротил[149], а силки свои удлинил. Для красивых речей он рот раскрывает, а за речами дурные мысли скрывает. Побелела у него борода, лицо же — сплошная чернота. Свое благочестие выставляет он напоказ, но любая просьба у него встречает отказ.
Я сказал:
— Да проклянет его Бог. А ты кто?
— Меня прозывают Александрийцем.
— Речи твои — совершенство, слушать тебя — блаженство. Да напоит Бог землю, тебя взрастившую, и племя, тебя вскормившее. Куда ты направляешься?
— К Каабе[150].
Я воскликнул:
— Вот совпадение! Значит, и дальше ждет меня угощение! Ведь нам с тобой по пути!
Он возразил:
— Не может этого быть, ведь я подымаюсь к Хорасану, а ты идешь вниз, к Ираку.
Я удивился:
— Как это ты собираешься идти в Мекку через Хорасан?
Он ответил:
— К той Каабе, куда я иду, не паломники направляются — к ней бедняки стекаются; идут они не в священные города, а туда, где готова для них еда. В этот дом не животных ведут на заклание — там голодным оказывают внимание. Не с молитвою к кибле[151] той обращаются, а щедрых даров дожидаются. Эта Мина[152] не та, где паломники собираются, а Мина, в которую гости съезжаются.
Я спросил:
— А где же находится такое замечательное место?
И он продекламировал в ответ:
НАУЧНАЯ МАКАМА
(сороковая)
Рассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Во время странствий по чужим краям услышал я как-то разговор двух людей. Один из них спросил:
— Как ты приобрел знания?
А другой отвечал:
— Давно я к знаниям стал стремиться и понял, что их нелегко добиться: стрелой их не подстрелить, не выиграть и не купить, во сне их не ухватить, уздой не остановить, в наследство не получить, у щедрого не одолжить. В поисках знаний на голой земле я спал, под голову камни клал, отчаянью воли не давал, верблюда опасности седлал, бессоннице предавался, по городам скитался, все вокруг наблюдал, обо всем размышлял.
Я убедился: чтобы знаний росток погибнуть не мог, надо лелеять его в душе, как цветок. Это дичь, которая попадается редко, и лишь сердце твое — для нее надежная клетка. Эту птицу заманишь только словами, и только память удержит ее своими силками. Знание нес я в груди и во взоре; деньги я расточал, не хранил, а знания в сердце своем копил. От накопления и постижения я перешел к рассмотрению, от рассмотрения — к изысканию, от изыскания — к толкованию и в этом на Господа возлагал упования.
Говорит Иса ибн Хишам:
Я услышал речи, которые пронзили мои уши, проникли вглубь и запали в душу. Я спросил:
— Скажи, юноша, где же взошло такое солнце?
И он ответил:
ЗАВЕЩАТЕЛЬНАЯ МАКАМА
(сорок первая)
Рассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:
Когда Абу-л-Фатх Александриец задумал подготовить своего сына к торговому делу, он усадил его перед собой и стал поучать. Сначала Абу-л-Фатх восхвалил Бога, восславил его и призвал благословение на его пророка Мухаммада — да благословит его Бог и да приветствует! — а потом начал речь:
— О сынок, хоть я в чистоте твоего корня уверен и ум твой на деле мною проверен, но я о тебе беспокоюсь, ведь о ком заботишься, о том и беспокоишься. Я боюсь, что заманит тебя душа и будешь ты в ее власти, шайтан внушит тебе страсти и от них пойдут все напасти. Чтобы их избежать, соблюдай закон: днем — пост, ночью — сон; и эта одежда — голод с лица, сон с изнанки — защитит тебя от любой приманки. Даже лев когда в нее облачается, то ярость его смягчается. Хорошо ли ты понял меня, сын порочной женщины?
А еще я боюсь, что нападут на тебя двое разбойников, которые всегда проявляют проворство: один из них — щедрость, другой — обжорство, берегись и того и другого! Щедрости верх над тобой одержать не позволь: она имущество проедает, как моль. И еще намотай себе на ус: обжорство зловреднее, чем старуха Басус[154]. Не повторяй мне известные слова: «Поистине, Бог щедр», ими обманешь только ребенка, когда он просит молока. Да, действительно, Бог щедр, но щедрость его пользы нам прибавляет, ему же вреда не причиняет. Кто таким свойством обладает, пусть себе щедрость и проявляет. Но если щедрость пользы тебе не принесет, пока у меня не возьмет, и стрелу твою не оперит, если мою не обдерет, то это — щедрость неприбыльная, потеря гибельная. Хорошо ли ты понял меня, сын неудачницы?
Конечно, торговля идет в любую погоду и может из камня выжать воду. Однако запомни: между двумя приемами пищи пусть ветер словно на море свищет, а расстояние между ними пусть будет пути до Китая равно, хоть тебя и не гонит с места оно. Неужели ты будешь деньги на ветер бросать, чтобы потом потерянное искать? Хорошо ли ты понял меня — да лишишься ты матери!
Деньги тратить без выгоды остерегайся, хлебом с солью питайся; если хочешь, лук или уксус время от времени добавляй, но их не соединяй. Мясо же — все равно что твое собственное, не будешь ты его есть. Ну а сладостями лакомится только тот, кому все равно, на какой он бок упадет. Помни, праведники едят только раз в день!
Пусть еда твоя будет от нужды избавлением, голода утолением. Ведь пресыщение не от истощения спасает, а смерть к тебе призывает. С людьми держи себя, как игрок в шахматы: бери все, что есть у них, и сохраняй все, что есть у тебя.
144
Xалаф ибн Ахмад — сиджистанский правитель из династии Саффаридов (963—1003), у которого в 990-х гг. служил ал-Хамадани (см. предисловие).
145
146
Вакф — неотчуждаемое имущество, передаваемое дарителем отдельному лицу или группе определенных лиц либо предназначенное на благотворительные цели. Нередко вакфы становились основным источником существования мечетей.
147
*
148
Тайласан — шарф, который надевают поверх чалмы или остроконечной шапочки (калансӯвы) и оборачивают вокруг шеи так, что один конец спускается на грудь, а другой — на спину; тайласан носили обычно мусульманские шейхи и ученые.
150
Кааба — главная святыня мусульман, храм в Мекке, в сторону которого мусульмане обращаются во время молитвы.
151
Кибла — направление в сторону священного города Мекки, куда должен обращаться лицом мусульманин во время молитвы.
152
Мина — небольшая вытянутая с запада на восток долина в Аравии, близ Мекки, в которой совершается один из обрядов хаджжа: паломники бросают семь камешков, подобранных в соседней долине, в столб, символизирующий Иблиса (дьявола).
153
Xалаф ибн Ахмад — сиджистанский правитель из династии Саффаридов (963—1003), у которого в 990-х гг. служил ал-Хамадани (см. предисловие).
154