— Молодец! Молодец! — кричала она, закружа Следопыта по комнате. — Ты, Макарка, всегда был ужасным разбойником, а теперь перещеголял самого себя! Ну, брат, уж и натворим мы с тобою дел, дай только срок!
Когда ребята напились, наелись и обогрелись, Любочка объявила им:
— А теперь идем смотреть мое заколдованное царство. Вы ведь его еще не видели.
— Это еще что за царство? — удивился Макар.
— А вот увидите. Одевайтесь.
Понятно, ребята после такого приглашения не заставили себя упрашивать. Мигом, натянув полушубки, они выбежали на улицу вслед за Любочкой.
Пустынен и хмур был поселок с почерневшими от каменноугольной пыли лачугами. Пройдя его, Любочка повернула на тропинку, и Макар сразу смекнул, что она ведет их к Черной горе. Минут через десять они уже стояли у края вертикальной шахты, над которой висела бадья.
— Здесь начинается мое царство, — сказала Любочка, указывая в шахту. — Там вы отбываете сегодня вечером. А сейчас пройдем в боковую штольню.
Завернув за выступ горы, они увидели черную дыру штольни, ведшей внутрь горы. За большим камнем у входа лежала маленькая рудничная лампочка-коптилка. Любочка зажгла ее, и все трое углубились в сырой и темный коридор.
Макар с любопытством осматривал это подземное царство; тесно сдвинутые стены, из которых там и сям торчали блестящие глыбы каменного угля, серые, уже подгнившие столбы и перекладины деревянной крепи, подпиравшей черные своды, узкие выемки по бокам, откуда добывался уголь, таинственное журчание скрытых ручейков, — все было для него невиданно и ново. Огромная тяжесть горы, казалось, лежала на нем тысячепудовым грузом, голос звучал глуше, в голове носились такие же смутные обрывки мыслей, как черные тени, плясавшие на каменных громадах.
— Подумать только, здесь люди работают! — вздохнул Егорка. — Нам мимоходом итти, так и то страшновато, а шахтеры весь свой век коротают в этой норе.
— И какая еще работа! — подхватила Любочка. — Я со многими здешними рабочими говорила: подумать страшно, какой это труд! Вот в этих выемках, где ни стать, ни сесть нельзя, рудокоп целый день лежит на спине и киркой отбивает вокруг себя куски угля. Сладко?
— Уж по мне, косой махать да снопы вязать куда веселее, — отозвался Макар. — Там хоть солнышко над головой светит, ветер вольный в лицо.
— А вот лежит волокуша, — показала Любочка на валявшийся на дороге деревянный ящик, похожий на санки. — В эту волокушу насыпают уголь, и рабочие тащат ее волоком, на четвереньках, в роде запряженной скотины…
— Да разве мыслимо! — в один голос воскликнули ребята.
— Все мыслимо, коли жрать нечего, — ответила девочка. — Ах, Макар, как я пожила два месяца здесь, как наслушалась об этой каторге, так сама себя узнавать перестала: чудно мне, как я могла раньше жить, ничего не зная, ничего не делая, одна на тысяче десятин. Нет, нет, мне старой жизни не жалко, да и жалеть нечего… и никогда я не вернусь ни к отцу, ни к Юрию.
— Где это вода течет? — спросил Егорка, прислушиваясь.
— В нижних шахтах, под нами. С тех пор, как бросили работу и перестали откачивать воду насосами, она залила все копи. Теперь и не подсчитаешь, сколько труда надо положить, чтобы опять осушить их и начать добычу угля.
— Пропади они пропадом! — вскричал Макар, топнув ногой. — По мне, уж никаких и копей не надо, коли в них народ так мучается.
— Что ты, Макар, — вступился Егорка. — Ведь отсюда уголь, а без угля ни одного завода не пустишь в ход: закрыть копи, так не будет у нас ни железной дороги, ни плугов, ни ружей, ни стальных мостов, — ни чорта!
— Да ведь здесь люди гибнут! Разве можно так жить!
— А какой ужас творится здесь, когда случится взрыв газов! — подхватила Любочка. — Под землей, в пещерах и выемках, часто собирается гремучий газ. Одна искра — и он взрывается. Скалы рушатся, деревянные стойки и уголь горят, люди задыхаются, гибнут в пламени, или умирают от голода и жажды в глубине шахт, отрезанные от выхода наверх.
— К чорту, к чорту эти шахты! — продолжал кричать Макар. Любочка покачала головой.
— Нет, Макар, этим дела не поправишь, — сказала она. — Людям нужны и заводы, и железные дороги, и даже пушки, — чтобы завоевать себе лучшую жизнь. Копи и рудники уничтожить нельзя. Но надо сделать так, чтобы в них стало легко работать, а это сделать вовсе не так трудно: нужно только провести электричество в шахты, сделать хорошую вентиляцию, поставить новые машины. Все это есть на земле; где-нибудь в Англии работать гораздо легче, чем у нас. Но и там еще тяжело, — слишком долог рабочий день, слишком мала плата за этот каторжный труд. Но это только пока. Подожди, Макар, мы поживем и добьемся, что всем станет хорошо жить на земле!