А вообще страстей всяких разных было – у-у-у. Достаточно. То на краю Ближнего озера видали троих аквалангистов в чёрном, в воду они залазили. Залезли и не вылезли. Кто видел? Ну, пацаны, конечно. Увидели и немедленно побежали-рассказали куда следует. Я уже старшим лейтенантом был. На другом-то берегу озера – часть воинская, хранилища, а в хранилищах лежат не скажу что, притом до фига. Ну просто дофигища. Чуть дальше – вторая часть, там ракеты. Баллистические, крылатые, зенитные… на любой вкус. И это всем известно. Я тут же к Паше-особисту: «Паш, ну расскажи»! А он: «Да я сам ни черта не знаю». И улыбается, жук. Кстати, примерно тогда же ещё одного «грибника-фотолюбителя» отловили, тоже погрузку ракет снимал. И не только с сопки. И дальше всё то же: тс-с-с!
А потом где-то на Северном флоте нашли такую интересную штуку – с виду сухой сук, каких в лесу навалом. Вроде ничего особенного. От сука две ветки торчат. Сук – ну совсем как настоящий. Не отличишь, пока в руки не возьмёшь. Но вот внутри него... А ветки – это антенны. Кто-то его положил неподалёку от дороги, по которой возят не скажу что, основание сука рукой сжал, там такая ампулка с электролитом раздавилась, и начал тот сук считать единицы автомобильной техники, которая ездит туда-сюда, да ещё и различать, гружёный «урал» едет или пустой. И если гружёный, то чем. И периодически через антенны – тю-лю-лю! – в режиме СБД[10] на спутник, которые стаями над военно-морскими базами нашими летают, либо на «Орион», который четырьмя своими моторами гудит на самой границе наших тервод.
Так что ходили мы потом широкой тройной цепью и внимательно рассматривали все ветки, камни и пни… Регулярно ходили. Называется «ПД ИТР» – противодействие иностранным техническим разведкам. Не помню, чтобы мы хоть раз чего-то такое нашли, но мероприятие сие каждый раз отрабатывали на совесть.
Это уже потом, в 90-х, американские развед… ой, шпионы! – приезжали прямо на наши подводные лодки, в соответствии с очередным договором по ограничению: «Смотрим вашу лодку… ну, скажем, вон ту, шахта номер семь». Открывают, снимают боевой отсек и смотрят – ага-а-а! Сколько голов? Три – можно, больше трёх – нельзя. Договор-с. И не только подводные лодки проверяли, но и… стоп, хе-хе, не будем. А наши шпи… ой, разведчики! – примерно то же самое проделывали в американских базах. Вроде бы как. Договор же обоюдный. Но это было уже очень даже потом.
Кстати, про то, как я (и никто другой) в 83-м году пропустил на Камчатку шпионский «боинг», который потом сбили, я уже как-то рассказывал… Ну везёт мне в жизни на шпионов, угу.
Ладно, теперь собственно история. Про шпионские-то страсти. Тоже из детства.
Собачка у нас была. И мама вечером пошла её выгулять перед домом. А дом окнами на бухту выходит. Перед ним ещё два дома, но вот как раз между ними двумя – такое пространство, и как раз на бухту Крашенинникова, которая сразу за лесочком, меньше полкилометра. Стемнело уж. Собачка делает свои дела (вот не помню, как собачку звали, да и какая разница), а мама видит, как из одного окошка среднего подъезда, третий этаж, кто-то фонариком моргает. Точки и тире. Тире и точки. Мама работала инженером-программистом на режимном гидроакустическом полигоне (он, кстати, и сейчас номинально существует), так что двоичную, восьмеричную и шестнадцатиричную систему знала назубок, а посему сразу определила, что это какой-то секретный код. Сигнал! А куда? В сторону бухты… Прямиком! Оппаньки!
Комендант гарнизона традиционно жил в соседнем доме – улица Мира, дом 6, квартира 22 (коменданты менялись, а адрес оставался одним и тем же вплоть до всё тех же злосчастных 90-х). Выслушав маму, одетый в пижаму очередной комендант схватился сначала за голову, потом за телефон и завертел ручку. Усиленное дежурное подразделение с карабинами прибыло на двух бортовых «зилах» буквально через двадцать минут.
– Какое окно?
– Вон то!..
Дверь, конечно, изнутри упорно не открывали, пришлось выбивать… А там…
5-я Тихоокеанская океанографическая экспедиция, то бишь 5-я ТОГЭ, или просто «Звёздная экспедиция», а ещё проще – «шарики», в те времена не вылезала из морей. Её корабли обеспечивали телеметрию при учебных пусках баллистических ракет и связь с космонавтами, а также занимались радиоразведкой. Месяц-полтора дома – три-четыре в Тихом океане, от Камчатки до Самоа и Фиджи. Куковали среди бурных вод, что называется, «не вынимая». Поэтому некоторым жёнам было скучно. А в доме напротив жили бравые ребята – лейтенанты и капитаны строительного батальона, который строил наш посёлок. Ну, вот они и договорились, что, как стемнеет, тётки фонариком аккуратненько просемафорят: мол, всё тип-топ, можно приходить. Гарнизон-то маленький, все глазастые, каждый второй – профессиональный сплетник, открыто ж не пойдёшь… И сидели ребятки у окна, ждали вожделенное «добро». Ну и дождались. Когда дверь выломали, там как раз закончилась сверхбыстрая шыльно-котлетная прелюдия, и уже было приступили к собственно апофеозу, то есть к Кама-Сутре.