чемодане (квартира в Краснодарском крае).
– Где ж она красная, когда она жёлтая?
Какой-то въедливый родственник недоверчиво глянул банку на свет.
– Самая что ни на есть красная. Это горбуша, король-рыба, – уверенно сказал Гена и зачем-то ляпнул: – Сам ловил!
И начал открывать.
А дальше... Дальше высыпавшаяся из банки «икра короля-рыбы» звонко ударила по дну салатницы мелодичным переливчатым звоном, весело разлетевшись по комнате: это был обыкновенный силикагель-влагопоглотитель, такие шарики полупрозрачные. А для цвету, блеску и пущего убеждения – залитые подсолнечным маслом низкого качества. В другой банке, разумеется, то же самое... Дальше рассказывать про восторг родственников или не надо?
Не иначе, как в тёплых краях все квартирные ведомства уже успели отведать «горбушечьей» икры. А как иначе объяснить тот факт, что ни мичмана, ни офицеры квартиру на материке никак получить не могут?!
КРАСКИ-РАСКРАСКИ
– Да, и ещё, – наставительно сообщил проверяющий дяденька в погонах капитана второго ранга. – Аварийное освещение должно включаться автоматически.
В самом деле? Как интересно…
– То есть при пропадании основного тут же должно сработать включение аварийного. Вам понятно?
Это он сказал уже после того, как акт проверки технической территории был подписан. Поэтому мы сказали «Есть! Так точно! Понятно!» и тотчас об этом забыли. Зачем помнить про замечания, которых нет в акте?
А он не забыл. И через две недели позвонил главному инженеру: мол, завтра приеду проверять устранение прошлых замечаний в соответствии с актом, плюс автоматическое аварийное освещение на «семёрке». Главный спросил нас: сделали? Мы преданно посмотрели ему в глаза и доложили: сделали. И тут же побежали делать.
Но нам не дали. Сверху упала какая-то вводная, потом ещё одна, потом ещё что-то случилось… В общем, не дали сделать. А там и завтра наступило. И этот… кгм… приехал. И сразу на «семёрку», конечно.
«Семёрка» – это специальное фортификационное сооружение номер семь, обвалованное хранилище первого класса защиты, с толстенными бетонными стенами, а хранится в нём не скажу что, и притом в изобилии.
А на фига нам автоматическое аварийное освещение, когда у нас есть мичман Ищук?
Позвали Ищука и сказали: как только в «сарае» погаснет свет, дёрнешь рубильник аварийного освещения. Понял?
Мичман Ищук был дисциплинированный и дурацких вопросов не задавал. Надо дёрнуть – дёрнет. А ещё он был Гай Юлий Цезарь, то есть умел делать несколько работ сразу.
Ну и – приходит этот второго ранга на зону номер два, заходит в «семёрку» и говорит: пропало основное освещение, то есть вырубайте его на фиг. Кто-то сказал «есть» и пошёл к щиту вырубать. А Ищук возле рубильника аварийного освещения за углом наготове стоит, а чтобы зря время не терять, в трёхлитровой банке белую краску палочкой размешивает – где-то что-то подкрасить в «сарае» собирался. Банка в левой руке, к пузу прижата, а палочка, соответственно, в правой.
Тут гаснет свет, и в «сарае» становится темно, как в ж… э-э… в животе у Патриса Лумумбы. Ищук тянется к рубильнику, шагая к нему, но обо что-то спотыкается и…
В общем, аварийное освещение включилось чётко, но с трёхсекундной задержкой, во время которой произошёл грохот, звон и характерный шум, каким в кино сопровождается падение отрицательного героя с пятого этажа на обляпанный мокрой глиной танк с бубенцами. Всё это вот тут, рядом, за углом, поэтому все пошли смотреть – интересно же. И этот второго ранга тоже пошёл смотреть. Заходим за угол, а там в тусклом свете аварийных лампочек стоит… м-м… даже не знаю, как назвать. И сам весь белый, потёками, и вокруг него по палубе белая краска ПФ блестящим трёхметровым пятном. Такая шикарная античная статýя белого мрамора, свежая, прямо из рук Поликлета, только ростом метр шестьдесят. И в белой этой голове разлепляется ротовое отверстие:
– Тащ танвторанга, старший мастер мичман Ищук.
А этот в ответ, всем нам, и опять наставительно:
– Три секунды задержки – это много. Надо, чтоб аварийное освещение включалось быстрее. Сами видите. Перерегулируйте так, чтобы две секунды было. А лучше одна.
И пошёл на выход. Мы строго посмотрели на Ищука: мол, всё ясно? Перерегулируй на две секунды! А лучше на одну! И он сказал: «Есть!»
А потом заходит майор Шерешнин, весь такой старший инженер по технике безопасности (сокращённо – СИТБ), во второй сборочный зал, а там к переборке раскладная лестница прислонютая, составленная из двух; никто её внизу, конечно, не придерживает, а на самом её верху – военно-морской прапорщик Саня Горшков, тот ещё шалопай, с ведром краски и кисточкой. Красит типа.