Чтоб нож не видел наносимых ран,
Чтоб небо, глянув сквозь просветы мрака,
Не возопило: «Стой!»
Входит Макбет.
Великий Гламис,
Победный Кавдор и король грядущий!
Была я над безвестным настоящим
Твоим письмом вознесена и ныне
Лишь будущим живу.
Любовь моя,
Дункан приедет к ночи.
А когда
Уедет?..
Завтра поутру.
Вовеки
Не будет утра для такого «завтра»!
Мой тан, лицом ты схож со страшной книгой,
А книгу прочитать легко. Ты должен,
Всех обмануть желая, стать, как все:
Придать любезность взорам, жестам, речи,
Цветком невинным выглядеть и быть
Змеей под ним. Прими радушно гостя
И положись всецело на меня
В великом деле предстоящей ночи,
Чтоб наслаждаться властью и венцом
Все дни и ночи мы могли потом.
Об этом — после.
Будь лишь ликом ясен:
Кто мрачен, тот всем кажется опасен.
А прочее я на себя беру.
Уходят.
СЦЕНА 6
Перед замком Макбета.
Трубы и факелы.
Входят Дункан, Малькольм, Дональбайн, Банко, Ленокс, Макдуф, Росс, Ангус и свита.
Стоит в приятном месте этот замок.
Здесь даже воздух нежит наши чувства —
Так легок он и ласков.
Летний гость,
Стриж, обитатель храмовых карнизов,
Ручается присутствием своим,
Что небеса здесь миром дышат. В зданье
Нет уголка иль выступа стены,
Где б он не свил висячего жилища;
А я заметил: стриж гнездиться любит
Лишь там, где воздух чист.
Входит леди Макбет.
Вот и хозяйка?
Любовь, пусть даже в тягость нам она,
Мы с благодарным чувством принимаем.
Итак, благодарите нас и бога
За тяготы и труд.
Услуги наши,
Хотя б их было дважды вдвое больше,
Ничто в сравненье с той великой честью,
Которой удостоил нас монарх,
Войдя в наш дом. За милости былые
И новые мы вечно будем бога
Молить о вас.
А где же тан Кавдорский?
Чтоб первыми прибыть, мы по пятам
За ним гнались. Но он ездок отменный.
Его к тому же шпорила любовь.
И мы отстали. Милая хозяйка,
Мы — ваши гости.
Мы как ваши слуги
Себя, свое добро и слуг своих
Считаем вашим полным достояньем
И вам вручаем.
Дайте вашу руку.
К хозяину идем. Он нам угоден
И будет нами отличен и впредь.
Прошу вас, госпожа.
Уходят.
СЦЕНА 7
Замок Макбета.
Трубы и факелы.
По сцене проходят кравчий и слуги с блюдами и посудой.
Затем входит Макбет.
О, будь конец всему концом, все кончить
Могли б мы разом. Если б злодеянье,
Все следствия предусмотрев, всегда
Вело к успеху и одним ударом
Все разрешало здесь — хотя бы здесь,
На отмели в безбрежном море лет,
Кто стал бы думать о грядущей жизни?
Но ждет нас суд уже и в этом мире.
Урок кровавый падает обратно
На голову учителя. Возмездье
Рукой бесстрастной чашу с нашим ядом
Подносит нам же… Под двойной охраной
Король здесь пребывает: я обязан
Как родственник и подданный его
Защитой быть ему и как хозяин —
Путь преградить убийце, а не нож
На гостя заносить. К тому же правил
Дункан так мягко, был в высоком сане
Так чист, что добродетели его,
Как ангелы господни, вострубят
К отмщению за смертный грех убийства
И состраданье, как нагой младенец,11
Несомый ветром, или херувим
На скакуне незримом и воздушном,
Пахнет ужасной вестью всем в глаза,
И бурю ливень слез прибьет к земле.
Решимость мне пришпорить нечем: тщится
Вскочить в седло напрасно честолюбье
И набок валится.
Входит леди Макбет.
Ну, что там слышно?
Он ужинать кончает. Ты зачем
Ушел?
Меня он спрашивал?
Конечно.
Оставим это дело. Он меня
Так отличил, что я в глазах народа
Облекся золотым нарядом славы.
Хочу пощеголять я в новом платье,
А не бросать его.
Ужель была
Пьяна твоя надежда, а теперь
Проспалась и, позеленев, взирает
На прежнюю решительность? Отныне
Я и любовь твою ценю не выше.
Иль ты боишься быть в делах таким же,
Как и в мечтах? Иль хочешь обладать
Тем, что считаешь высшим благом жизни,
И жить в сознанье трусости своей?
Иль, как у бедной кошки в поговорке12
Твое «хочу» слабей «не смею»?
Будет!
Я смею все, что смеет человек,
И только зверь на большее способен.
Но разве зверь тебе твой план внушил?13
Его задумав, был ты человеком
И больше был бы им, когда б посмел
Стать большим, чем ты был. Удобный случай
Ты сам себе хотел создать, и вот,
Когда он сам собою наступил,
Ты отступаешь. Я кормила грудью
И знаю: сладко обнимать младенца,
Когда к тебе он тянется с улыбкой.
Но я бы, из его беззубых десен
Сосец мой вырвав, голову ему
Сама разбила, поклянись я так,
Как ты.
А вдруг не выйдет?..
Что не выйдет?
Лишь натяни решимость, как струну, —
И выйдет все. Едва Дункан уснет
(Что будет скоро: он устал с дороги),
Я подпою вином и крепкой брагой
Обоих слуг его, чтоб стала память,
Привратница в дворце рассудка, паром,
А сам рассудок — перегонным кубом.14
Когда же их огрузшие тела
Двум трупам уподобит свинский сон,
Мы с беззащитным королем поступим
Как захотим, свалив на пьяниц-слуг
Ответственность за наше преступленье.
Лишь сыновей рожай. Должна творить
Твоя неукротимая природа
Одних мужей. Кто сможет усомниться
В виновности уснувших слуг, чьи руки
Мы кровью вымажем и чьи кинжалы