- Столетия практики, мой мальчик. Пойдем, отужинаем.
После трапезы они расположились на удобных стульях перед открытым окном с застекленными створками, за которым сияли звезды, словно бриллианты на черной шубе.
- Что стало с Александром? - спросил Парменион.
- Он умер около семнадцати веков назад, - ответил маг, - но в смерти своей одержал свою величайшую победу.
- Как это так?
- Темный Бог взял-таки контроль над его телом под конец. Но Александр велел его забальзамировать.
- А какое это имеет значение?
- Кадмилос был спиритуально связан с телом Александра. Он мог покинуть это тело, если бы оно было уничтожено огнем, или съедено червями, или разложилось бы в прах. Но забальзамированное? Так тело Александра никогда не разложится, и Кадмилос оказался в ловушке.
- Когда Царь умер, между его военачальниками, диадохами, началась гражданская война. Птолемей выкрал забальзамированное тело и забрал его в Египет, в Александрию, где выстроил огромный мавзолей и похоронил его там. Веками люди со всего мира прибывали туда, чтобы взглянуть на неподвижный, совершенный облик Александра Великого. Я и сам стоял перед ним рядом с императором Рима через пятьсот лет после смерти Александра. И Кадмилос оставался в плену в этом теле. Я ощущал, как его зло пыталось прорваться сквозь кристалл, который обрамлял тело.
- Оно еще здесь? - спросил Парменион.
- Нет. Варвары разграбили Александрию несколько сотен лет назад. Но жрецы Александра унесли хрустальный саркофаг в горы и похоронили его там, глубоко и далеко от людских глаз. Теперь никто не знает, где он лежит. Кроме меня, конечно... ибо я нашел его. Тело по-прежнему идеально сохранилось, Дух Хаоса пойман в ловушку - похоже, что навсегда.
Парменион улыбнулся. - Так значит, больше ни один одержимый демоном царь не принесет миру зло?
- По крайней мере, не с этим демоном, - ответил Аристотель, - но есть и другие. Всегда будут другие. Но их сила не сравнится с силой Темного Бога.
- Бедный Александр, - прошептал Парменион. - Его жизнь была проклята с самого начала.
- Он сражался против демона с великой отвагой, - сказал маг, - и познал дружбу и любовь. Чего еще может желать человек? Но давай-ка поговорим о тебе...
- Куда мне идти? - со вздохом спросил Парменион. - Что мне осталось, Аристотель?
Маг улыбнулся. - Жизнь. Любовь. Думаю, пришло время нам с тобой попрощаться. Тебя кое-кто дожидается.
- Кто?
- Дерая, кто же еще?
- Я никогда не возвращался назад. С тех пор прошли десятилетия.
Аристотель подался вперед, хлопнув Спартанца ладонью по плечу. - Это всего лишь время. Или ты так ничего и не понял?
Врата, Спарта, 352-й г. до Н. Э.
Дерая плотнее запахнула шерстяной плащ, когда тучи закрыли луну и завыли ночные ветра.
Минуло шесть часов с того момента, как Парменион прошел через мерцающие врата в неведомый мир, находившийся за ними. Она вздрогнула и посмотрела вверх на холодные каменные колонны. Маг просил ее ждать здесь, но теперь она осталась одна под открытым небом.
- Дерая! - позвал голос, тихий, словно шепот далекого воспоминания. Сначала она подумала, что ей почудилось, но голос послышался снова, едва слышный, но нарастающий.
- Я здесь, - ответила она вслух.
Краем глаза она уловила некое мерцание и увидела две призрачные фигуры - слабые, почти прозрачные - они встали перед ней на склоне холма. Сложно было разобрать их очертания, но она разглядела, что один был мужчиной, а другая - женщиной.
- Кто вы? - спросила она.
- Закрой глаза, - подсказал далекий голос. - Используй свои способности.
- Но у меня их нет.
- Доверься мне. Закрой глаза и впусти нас.
Страх закрался в ее сердце, но она прогнала его. Какой вред они могли ей причинить? Или она не спартанка, гордая и отважная? Закрыв глаза, она сосредоточилась на голосе. Он усилился, и тогда она узнала мага, Хирона.
- Со мной кое-кто пришел, - сказал он, - и я хочу попросить об одной услуге.
- Назови, - ответила ему она.
- Я хочу, чтобы ты открыла свой разум и впустила ее в свое сердце.
- Нет! - ответила Дерая, вдруг испугавшись.
- Она уйдет, как только попросишь, - заверил он.
- Зачем тебе это?
- Ради любви, - ответил он ей.
Она тут же обратила внимание на вторую душу. - Это она! Вы пытаетесь меня убить. Это какая-то уловка? Парменион любил ее, и теперь она намеревается украсть мое тело. Что ж, оно ей не достанется! Слышишь?
- Это не так, - благожелательно произнес он. - Но решай сама, Дерая. Загляни в свое сердце. Ты бы украла чужое тело?