Филипп со злостью сжал кулаки.
— Учти я не буду на твоей свадьбе, — произнес царевич и отвернулся от отца.
Филипп с минуту молчал, а потом громко засмеялся.
— Ты будешь на моей свадьбе. Ты будешь в кругу моих полководцев и воинов, которые так тебя расхваливают. Если ты не придешь, то слава твоя погаснет.
От этих слов Александр побелел. Чувство гордости и тщеславия заиграли в нем. Он не мог допустить, чтобы о нем подумали плохо, даже если придется поступиться принципами.
Филипп подошел близко к сыну. Было даже слышно, как бешено стучит сердце юноши. Прильнул к его уху и прошептал:
— Я прекрасно знаю своего мальчишку, который ради славы пойдет на все. А матери так и скажи, что я женюсь.
Ужасающий смех заполнил весь зал. Казалось, что смеются стены и ковры, даже рабы как-то косо смотрели на царевича.
Александр опустил голову и вышел из зала. «Отец прав, придется идти на свадьбу». Как бы не складывались его отношения с матерью, он оставался его сыном и прямым наследником престола. Проигнорировав торжество, он вызвал бы массу сплетен и слухов, авторитет его бы пошатнулся.
14
Все было готово к свадьбе. Резиденция царя сверкала в праздничном убранстве. Верхние комнаты дворца были разукрашены яркими цветами. Другие — обставили позолоченными и серебряными вещами — подарками, которые приносили и присылали знатные люди Греции и Македонии.
Великий царь сидел в окружении приближенных и своих хмельным взглядом рассматривал прибывших гостей.
Александр стоял в стороне слушая песню великолепной тиносской певицы. Полуобнаженные флейтистки аккомпанировали ее низкому голосу. Широкий разлив песни смывал волну грусти и печали с лица юноши. Хотя перед глазами то и дело возникал образ матери, а в ушах звенели ее слова.
«Я не осуждаю тебя, ты вправе делать, то что захочешь. Он твой отец. Иди и пируй. И пусть он знает, что я не пролью ни одной слезинки. Пусть лучше плачет его молодая жена!».
Александр осмотрелся по сторонам. На торжество пришло много знатных, богатых государственных деятелей, политиков и философов. Они также пристально смотрели на Александра, а потом нашептывали что-то друг другу на ухо.
Неожиданно для всех в военной форме появился Аттал, один из самых почетных гостей свадьбы. Через несколько дней он со своим войском должен уйти в Азию, покорять неизвестные земли. А пока он сиял от счастья, сбылась его мечта породниться с царем.
Забили барабаны. Рабы раздули квардницы, извилистые ленты тяжелого ароматизированного дыма потянулись над плитами импровизированной сцены. После финикийские танцовщицы засуетились в кругу. В этот момент перед дворцовой сценой упала занавес тончайшей серебряной ткани, протянутой от одного факельного столба к другому. За ней были выставлены большие зеркала из посеребренных листов меди, отражавшие яркий свет маслянистых лампионов. В миг зазвенели струны, запели флейты и еще восемь гетер появились в свете зеркал. За ними словно в дыму плыла прекрасная девушка в белой прозрачной ткани. На ней сверкали изумруды и ожерелья. Эта была невеста. По залу прокатился восторженный гул. Филипп встал с кресла и в сопровождении трех охранников подошел к ней. Он нежно взял ее за руку и поцеловал. Затем повернулся к гостям и восторженно воскликнул:
— Клеопатра!
Зал как по команде подхватил ее имя, рабы наполнили кубки вином и поднесли гостям. Веселье началось…
Александр с ненавистью смотрел на Аттала. Полководец сидел рядом со своей племянницей, жадно пожирая своим взглядом величественных гостей.
Царевич иногда ловил косые взгляды отца, но при этом каждый раз демонстративно отворачивался.
Александр не заметил, как к нему подошла очаровательная гетера. Она присела ему на колени и проговорила:
— О чем грустит молодой царевич? Разреши прикоснуться к твоим устам?
Но юноша покачал головой. Ему сейчас было не до любовных утех. Но гетера не отставала. Он взяла его ладонь и прижала к своей щеке.
— Прошу тебя я не хочу твоей любви! — он оттолкнул девушку и его взгляд вновь упал на Аттала, который тем временем встал изо стола и поднял кубок с вином.
Царевич насторожился, стиснув зубы.
— Македонцы! — воскликнул полководец. — Молите богов, чтобы они даровали государству законного наследника.
Это был удар для Александра. Его затрясло, он покраснел, в порыве гнева вскочил и закричал:
— Клеветник! Разве я не законнорожденный!