Анмай ответил, что эта концепция слишком уж наивна: если на Эрайа за немногие сотни лет удалось сгладить казавшиеся неразрешимыми государственные антагонизмы, то представляется невероятным, чтобы на протяжении семи миллиардов лет величайшие разумы Вселенной не смогли прийти к тому же.
«Укавэйра» возразила: именно объединение привело цивилизацию Эрайа к краху, который в масштабах Вселенной мог бы означать конец всей жизни вообще. К тому же все айа генетически очень близкие родственники, чего о космических сверхрасах сказать никак нельзя. И дальнейшее развитие не сближает их, а разводит всё дальше. Когда дело доходит до различий в политике строительства мироздания, то взаимопонимание становится просто невозможным — в силу основопологающих принципов кибернетики, более универсальных, чем даже законы физики.
Даже просто передать сообщение в область другой физики невозможно в принципе, ибо для этого необходимо прежде понять развившийся там разум, а если возможны разные типы физики — возможны и разные типы логики, сознания, столь же несовместимые. Поскольку они, конечно, не стремятся к взаимному уничтожению, установить во всей Вселенной единый вид физики, а потом стабилизировать его, по сути наугад, — нельзя. Нельзя даже отличить, где сопротивление мертвой природы переходит в разумное противодействие. Одна изменяющая физику сверхраса может уничтожить другую, не подозревая о её существовании, и, тем более, не имея никаких враждебных намерений. Просто одно событие для них имеет два принципиально разных смысла, и оба они истинны. Поэтому Кунха нельзя назвать войной. Скорее, её можно уподобить лесу, в котором растения живут в симбиозе и, в то же время, душат друг друга в борьбе за свет, однако неточно: масштаб и сложность этого явления — роста, взаимного проникновения и борьбы искусственно созданных физик — превосходят все представления о нем. И это содружество/противостояние непознаваемых друг для друга сверхрас идет уже семь миллиардов лет.
Анмай сказал, что представление Вселенной, как арены вечной борьбы, не слишком привлекательно. «Укавэйра» согласилась: действительно, картина раздираемого противоположными стремлениями Космоса выглядит примитивно, и даже мифологично, но нам не дано другого мира, хотя даже это не совсем точно: уже давно доказано существование множества Вселенных с различным устройством физики, причем известны даже координаты соединяющих их Ворот Соизмеримости.
— Насколько я могу предположить, — сказал Анмай, — основное ограничение экстенсивного роста — это не ограничение предельной скорости взаимодействия скоростью света, а барьер Эвергета — энергетический барьер уровня изменения физических законов. Как же вам удалось обойти его?
— Наши силы ещё слишком ничтожны для этого. Файау, как и сверхраса Мэйат, занимавшая эту часть Вселенной до неё, появились на свет лишь потому, что эта область пространства подверглась как бы «диверсии» извне, ненадолго ослабившей ограничения на возникновение новых сверхрас. С начала Кунха здесь, под рукой Тэйариин, Первых, их сменилось уже тридцать пять. Большинство было технологически подобно Файау. От них осталось четыреста сорок известных нам не-планет, но сами их строители исчезли и срок их бытия был недолог. Файау, в её нынешнем виде, сформировалась всего три тысячи лет назад, хотя и это уже достаточно много. Мы растем очень быстро: две трети наших планет были заселены всего за последние семьдесят лет. Теперь наша численность и доступная нам энергия удваиваются каждые двадцать пять лет, и невозможно представить, чем может стать цивилизация за миллиарды лет такого развития. Поэтому в Кунха ничто не зависит от нашей воли. Кому выжить, кому умереть — все решается её начальными участниками. Мы считаем, что их условия для нас благоприятны. Но постепенно они становятся всё менее благоприятными.
— Включая запрет не-пространственных полетов для органических существ?
— Да. Но, закрывая эту возможность, Кунха сохраняет множество жизней. Все её участники хотят изменить мир так, чтобы он стал… лучше.
— Уничтожив все «низшие» расы? А они знают, что основанное на зле не может быть прочным?
— Вы имеете в виду, что разрушая основу существования жизни, участники Кунха разрушат и себя? Нет. Их интеллектронная основа — несомненно, небиологическая. Единственная опасность, реальная для них, носит моральный характер — то, что файа называют «военной вседозволенностью», однако судить об этом трудно. В сущности, это вопрос о том, ведомо ли им сострадание, и если да, то в каких границах. Средств для разрешения этого вопроса у нас нет. Как бы то ни было, остановить эти изменения невозможно. Уже семьсот сорок лет мы знаем о Кунха. Почти столько же лет мы пытаемся противодействовать ей, — хотя бы локально — но единственная частично успешная попытка сделать это привела к катастрофе. Ахайлар, лучшее наше творение, был в один миг превращен в пыль — а ведь вся Файау строила его сто семнадцать лет! Машины Кунха уничтожают всё, что им мешает. Пока мы не сравняемся с ними силой, мы должны приспосабливаться к их изменениям, а не мешать им. Они терпят постороннее вмешательство лишь до определенного предела. Мы до сих пор не знаем, где он. Это опасно. Именно поэтому живым файа не стоит знать, что бывают ситуации, в которых ничего, совсем ничего нельзя сделать.