Даже входные ворота комцентра между уходивших вниз труб казались небольшими. Когда их массивная, вдвое выше его роста, плита поднялась, Анмай увидел окаймлявший внутренние помещения широкий кольцевой коридор, сиявший идеальной белизной. От него внутрь отходили радиальные туннели. Их высокие стены, состоящие из аппаратных блоков, уходили в текучие тучи пепельного дыма. Потолок клубился мчащейся серой мглой.
Под сонное мигание разноцветных огней Анмай подошел к внутренней двери. Она мягко ушла вверх, словно была из пустой пластмассы, а не из двадцатидюймовой брони. Сам зал комцентра был не очень велик — метров двадцать в диаметре и пять в высоту. Его стены состояли из гладких белых панелей, усыпанных, словно драгоцнностями, множеством индикаторов, экранов, контрольных окон — в них, казалось в бездонной глубине, светились живые объемные схемы различных агрегатов и систем. На других экранах плавали изображения многих внутренних помещений корабля. Никаких ламп здесь не было и Анмай не сразу понял, что холодное сияние источают сами панели стен. Даже пол тлел тускло-серым, мерцающим свечением — казалось, под ним непрерывно мчатся тучи.
Потолка не было. На заменявшем его огромном экране сияло удивительное небо ядра галактики А-1443 — миллионы ярких звезд, рассыпанных на пятнистом алом, бежевом, нежно-синем и угольно-черном фоне. Объемное изображение было удивительно четким и чистым — казалось, Анмай смотрит прямо во Вселенную. Оно дышало холодом. Мглистый пол прогибался под ногами и тоже был неожиданно холодным — он казался зыбким и от всего увиденного у Вэру просто захватило дух. Лишь через минуту он пришел в себя.
Именно здесь был настоящий командный центр. Отсюда можно было вручную управлять кораблем — если почему-либо выйдут из строя высшие контуры его коллективного интеллекта. Теоретически это было возможно, но Анмай не сомневался, что живой экипаж «Астрофайры» погибнет гораздо раньше.
Внимание Вэру привлекло изображение матричного центра. Тот находился прямо под его ногами, занимая семьдесят этажей. Вдоль его пустынных коридоров с серыми полами и тускло-белыми светящимися потолками шли бесконечные ряды прямоугольных фацет, скрывающих кристаллические матрицы. На них непрерывно записывалось сознание полумиллиона файа. На каждой фацете было имя и код, а сверху горел экранчик-индикатор, показывая состояние ячейки и ее хозяина. Сейчас светились лишь немногие. Большинство обитателей корабля предпочли покинуть его.
* * *После того как они, не узнав практически ничего, облетели Линзу, среди экипажа воцарилось уныние. Но оно быстро рассеялось, едва было решено приступить к резервной задаче экспедиции — заселению нового мира. Звезд здесь было много и найти подходящую, с кислородной планетой, не составило труда. До нее было всего двенадцать световых дней — четыре месяца полета. Планета не имела разумных хозяев и внешне очень походила на Файау. Может быть поэтому Анмай не захотел побывать на ней.
Сама высадка была произведена за рекордно короткий срок — четверо суток. За это время было высажено почти восемьдесят миллионов файа — а ведь на каждого приходилось тридцать тонн груза: самосборных домов, пищи и всевозможных машин, которые должны были на месте построить все, что составляет цивилизацию. У колонистов было также четыре малых установки Эвергет, аналогичных размещавшейся в «Товии». Они предназначались скорее для связи, — их мощность была слишком мала для эффективной защиты. Теперь в Файау стало на один мир больше. А «Астрофайра» выполнила свой долг и может возвращаться — так и не узнав главного.
* * *Хотя с момента расставания прошла едва неделя, на борту вновь воцарилось уныние. Чем более восхищенные сообщения приходили с новой планеты, тем тяжелее становилось на душе у оставшихся. Раскрыть загадку Линзы можно только проникнув внутрь — а это было невозможно. Впрочем… Двигатель их корабля мог пробить стену пустоты толщиной в миллиард световых лет, — а пройти сквозь несколько дюймов нейтрида гораздо легче. Идея была очевидной, но не слишком разумной. Раз Мэйат решили полностью изолировать Линзу, то они должны были предусмотреть и этот способ. Выход из не-пространства можно было блокировать относительно несложными манипуляциями с квантовыми полями — попав в них, корабль просто пройдет их насквозь, промахнется. Это не причинит ему вреда — но и не позволит причинить вред Линзе. Они не обнаружили, правда, никаких признаков такой защиты. Но перед ними был плод технологии, опередившей Файау на несчетные тысячи лет и очень долго существовавший автономно, что лишало все архивные сведения практического смысла. Теоретически, им ничего не грозило, кроме потери времени. Но если отталкивающее поле окажется достаточно сильным — они вообще не смогут выйти из не-пространства и исчезнут, размазанные по атомам на десятки миллиардов световых лет. Это зависело от того, насколько недопустимым Мэйат считали проникновение в Линзу — а узнать это можно было лишь опытным путем. Поскольку они не рисковали ничем, кроме себя, а видимых признаков опасности не наблюдалось, им стоило попробовать — с одним условием. Свое согласие на опыт должны дать все члены экипажа. Если хоть один откажется — экспедиция вернется домой.