— Жарче, но пахнет живой жизнью, а не армейской смертью.
— Вот уж «наша служба и опасна и трудна»!
Хохлов с Васильчиковым служили в подразделении Службы единого времени. Их задача была выдавать в эфир посредством телевышки импульсы «единого времени», согласованные с точками отсчёта по сигналам Гринвичской обсерватории в Англии.
— Ты ещё напиши, что получил автоматной пулей ранение в лицо, от которого остался шрам на губе.
Васильчиков когда–то попался на слабости пробовать лакомства из посылок для солдат. В обязанности командиров входила проверка содержимого посылок, приходящих солдатам. Это нужно. Узбекам и таджикам родители присылали насвай, марихуану и даже гашиш. Ну и некоторая офицерская холостая молодежь позволяла себе выхлестать банку персикового или вишневого компота. Ушлые бойцы прознали про это хамство. Закатали однажды крышкой ополовиненную банку с вишневым компотом, долитую отработанным электролитом из аккумуляторов.
Васильчиков однажды отхлебнул такого компотика, и на губах его расцвели, как в мультяшке, розовые пузыри после ожога. Потом он полдня не мог оторваться от автоцистерны с водой, а бойцы забавлялись отместкой и унизительным для офицера зрелищем.
— Вот уж нашёл, Михал Палыч, над чем смеяться. Об этом отсмеялись давно те, кто на дембель вышел.
— Ну, тогда посмотри телик и отвлекись от печальных воспоминаний.
У них в службе стоял компьютерный приёмо–передатчик со спутниковой связью, почему–то предназначенный для подводных лодок.
— Кстати, ты сегодня поедешь ночевать домой?
— Конечно.
Семьи у офицеров жили за 150 км отсюда в офицерском городке. Если каждый день ездить на водовозке ночевать домой с женой, то к рабочему дню можно было смело прибавлять 4–5 часов.
— Зайди ко мне, возьми у жены копчёной колбасы и швейцарского сыра. Скажи, что я приеду на субботу и воскресенье. Пусть пирогов напечет с капустой.
— Ладно, — вперился уже глазами в экран старший лейтенант Васильчиков. — Михал Палыч, ну и звездопад сегодня был, скажу я тебе! Как в фантастической кинушке. Мы прошли через метеоритный поток.
— Выйди на любой астрономический сайт и увидишь, что никакого звездопада на сегодня небесная канцелярия не запланировала.
— А чо это были за красивые вспышки?
— Сбитые ракеты с ядерными боеголовками.
— А против кого летели?
— К нам, придурок!
— А почему боевой готовности не объявляли, на казарменное положение не переводили?
— Наших баз в Туркестане это не коснулось.
— Ну, ни хрена себе за полчала столько дров сбить! А мы отвечали?
— Сам посмотри.
— Ага, точно! Вижу кратер в Аризоне. Ещё один в Неваде. Вот и на Аляске дырка.
— Ты поищи остров Диего — Гарсия в Индийском океане.
— Так его больше нет, Михал Палыч!
— Вот тебе и наш ответ.
— Никакой это не ответ. Ядерная война прошла, а ядерной зимы нет. Зон сплошных пожаров нет. Никаких радиоактивных осадков или землетрясений. Как это может быть при ядреном конфликте?
— Потому что нынешние ракетоносители с ядерными боеголовками просто макеты, а не грозные ракеты.
— Что ты городишь, Михал Палыч! Я был два раза на стажировке в сборочном корпусе, каждую гайку прощупал. Да нас на натурные испытания всем курсом возили.
— Согласен, это действующие макеты, но для современной войны они непригодны.
— Так чем же мы теперь будем воевать? Палками?
— Слышь, Васильчиков, кто из нас закончил Курчатовскую академию космических войск? Я просто солдафон с четырёхлетним училищем, а ты еще и в адъюнктуре заочно учишься. Я на той неделе ложусь в госпиталь на предмет исследования здоровья для дальнейшего прохождения службы в вооруженных силах. На дембель я ухожу, ты понял! И скоро мне всё, кроме моей пасеки, будет до лампочки.
— Нет, Михал Палыч, ты скажи, как можно нанести такие поражения объектам на земле без сотрясения атмосферы, акватории и земной коры? Без радиоактивного заражения местности?
— Школяр, ты слышал о поражающих элементах на основе плазменного смерча из позитронов?
— Ну, проходили что–то вроде того. Столкновение объекта, состоящего из вещества, с объектом из антивещества приводит к аннигиляции входящих в их состав частиц и античастиц. Согласен, сейсмического воздействия не может быть за столь короткий срок аннигиляции. А почему же нет повышения радиоактивного фона?
— Ну и дурной же ты, пацан! Совсем как я в твои годы. Ты забрасываешь снаряд на антигравитонном двигателе за пять тыщ километров практически мгновенно. Аннигиляция медленных электронов и позитронов ведет к образованию гамма–квантов, а аннигиляция медленных нуклонов и антинуклонов — к образованию нескольких пи–мезонов. В результате последующих распадов мезонов образуется жесткое гамма–излучение с энергией гамма–квантов более тысячи мегаэлектронвольт. Но в рассеянном виде это краткосрочное излучение не оказывает никакого воздействия на живую природу по всей планете.