Любомир приподнял Оли за рукав, она, вздохнув, вобрала в легкие воздух и пошла следом за Любомиром.
Тропа вывела их в глубину кодр, в самую звонкую тайну леса. Кряжистые дубы встретили беженцев громким пением птиц, нежным запахом лесных цветов. Но мака, даже дикого, самого низкорослого, они нигде не видели. Неожиданно лес оборвался, Любомир и Оли очутились на поляне, а чуть дальше, по склонам поднимались жилые строения под красной черепицей. Ветер донес запах петуний. Навстречу путникам вышел старец, опираясь на палочку с острым наконечником.
- Что, дедуля, как живется в ваших краях? Цветут ли кроме георгинов и петуний маки? Сколько мы прошли через луга, через плоскогорье, через тайны кодр, но нигде не видели даже самого неказистого мака.
Дедуля хитро прищурился, стер кружевным платком слюну с губ.
- Нет, сладкие, мака в наших краях давненько нет. Был когда-то в пору моей беспечной молодости желтый мак, вот видите...- он распахнул кружевной платок, на котором в центре был вышит желтый мак с черной бархатной чашей у основания цветка.
В этот миг на платок села Божья коровка. Старец стал потешаться над ней.
- Смотри, Божья коровка обманулась, думала, что живой цветок, а то бутафория!
Он расхохотался и сбил вездесущую тварь с платка.
- А ты себе на уме, дедуля, раз умеешь подразнить Божью коровку.
- Сынок мой, у тебя такие красивые глаза, - старец хитро прищурился, - но они такие красные. Наверное, ты устал от долгой дороги, от бессонных ночей, на твоих губах соль моря. В нашей же деревне много простора, выбирай место на вкус души. Ну, а про мак и думать забудь. Там, где появляется этот цветок, он приносит с собой одни несчастья.
Старец сгорбился еще более, склонившись на палку так, что острие глубоко вошло в землю. Потом присел на настил из дубовых веток, поднял червивый жёлудь и стал его крошить. Любомир и Оли устроились рядом, чувствуя, что старец начнет рассказывать свою легенду. И они не ошиблись.
Воспоминания о Маржинке
“В пору, когда я был молод, статен, красив, как бес, так говорили про меня, мне приглянулась одна румяная девица с длиной черной косой, игривая, как белочка. Из всех цветов она любила желтый мак из семейства маков, которые называют маками привидений, тот самый желтый мак с черной бархатной прожилкой в глубине чаши цветка, что приносит несчастье неразумным тварям, а я из их числа, своей неуёмной энергией. Но вздыхал я по ней тайно. Каждое утро я видел, как она выходила на луг, присаживалась на белый камень-валун и смотрела в одну точку. Я долго не мог понять, что в этой точке девица облюбовала себе. И однажды до меня дошло: Маржинка, так звали мою тайную любовь, ждала, когда станут выгибаться ножки лепестков желтого мака, словно собираясь в пляс, играясь с лучом солнца, а потом чаша начнет медленно приоткрывать свою тайну. В тот миг Маржинка приподнималась с камня, делала шаг к цветку, заглядывала на дно чаши и слизывала язычком его потаенную росу, но что-то еще привлекало её к черному бархатному пространству, но что?
Только перед самым её трагическим исходом я понял, что в чаше отражалось небесное пространство, как в зеркале, в котором она хотела увидеть лицо своего возлюбленного. Однажды попытался Маржинку подженить один залетный молодец, набросившись, как ястреб, на добычу и, вонзив в неё когти. Ну, а родители девицы тотчас обрадовались, потому что не одобряли её странную любовь к желтому маку и боялись, что она останется старой девой. В то утро, когда красавец приехал подмоститься к Маржинке, родители девицы с радостью впустили его в свои хоромы, но Маржинки нигде не оказалось. Искали её в горнице, на чердаке, где она плела кружева, в подвале, где она хранила под влажным песком деток мака.
Но кто-то подсказал удальцу, что, возможно, девица встречает рассвет на маковом поле, умывается маковой росой. В деревне Маржинка считалась