Так вначале ко мне присоседился черный мак, потом белый и вот теперь дрожало семя на моей ладони, испуская неприятный запах.
- Почему ты так дурно пахнешь? - удивленный, спросил я, возможно, скорее больше обращая свой вопрос пространству, нежели мертвому семени.
- Я вижу, что ты добрый, бесхитростный юноша, собирайся в дорогу и отнеси меня в дом на террасах под кронами дубовых лесов, где живут Любомир и Оли. Я однажды по ветру уловил, как красиво они живут, лелея, как малое дитя, поляну маков привидений. Однако это не столь главное, у них есть дочь Маковка, омытая при рождении самым дивным махровым маком, бело-розовом Ширли. Раскури моё семя и вдохни в нежную грудку
синий дымок, ты почувствуешь, как это приятно. Вот тогда-то я нарожусь заново, я вновь надену свои одежды, для одних они будут белыми, для других станут казаться черными. И тогда каждый увидит во мне то, что хотел.
Я вспомнил, как перед сном отец часто растирал маковое семя, смазывал порошком кусочек пергаментной бумаги и сворачивал “козью ножку”. А потом раскуривал порошок на сон грядущий, пуская струйки синего дыма. Мать говорила, что так отец лечит желудок и бессонницу.
Я растер семя, завернул порошок в пергамент и порою в пути делал пару затяжек, убивая голод и тоску по дому”.
Надвигалась гроза, но где-то издали уже громыхал гром, потом вдруг стало так светло, даже в тени старого дуба было такое ощущение, что солнце всходило заново, и вдруг заморосил дождь. Маковка подставила ладони под дождь, закричав: - Смотри, Дан, слепой дождь, солнце бьет в глаза, но почему-то сыплет мелкий дождь, какое чудо, я впервые вижу такой слепой дождь! Словно на моих глазах бисером расцвел белый мак. Ах, как сладок тот дымок, который обволакивает мою душу, дай и мне затянуться разок, Дан.Дан приподнял Маковку с дубового настила и разрешил ей разок затянуться “козьей ножкой”.
- Но только разок, - сказал он тихо, - вдохни и скажи мне, что ты видишь? Если ты увидишь, что перед твоими зрачками раскрывается черный мак, значит, я принес в твою душу добрые вести, если белый... тогда подумаем вместе, как нам быть дальше.
Маковка закрыла глаза и Дан слегка прикоснулся к ним губами.
- Ну? Какой мак ты видишь?
Но Маковка молчала. Резкий порыв ветра закружил всё живое в пространстве, небо вновь охватили тучи, всё потемнело, и на поляну с шумом обрушился шквалистый ветер с дождем. Играющие на маковом лугу девушки разбежались, а одна, самая настырная, заглянула в дом родителей Маковки и крикнула на ходу:
- Дядя Любомер и тетя Оля, ваша Маковка раскуривает с незнакомцем запретный плод. Маковка закрыла глаза и думает, какой перед её зрачками мак, белый или черный? - Сказав, убежала в дождь, - а его зовут Даном!
Оли и Любомир переглянулись меж собой.
- Что это за Дан? - вслух сказали они вместе, - наша дочь вкушает запретный плод? - и рассмеялись.
- Наша дочь из девочки превращается в женщину, не будем ей мешать, - сказала Оли тихо, обнимая Любомира. - Плохо только то, что мы ни разу не видели этого Дана. Но, я думаю, что он ей ровня и его легенда красивая.
- Но черный мак? Черный мак? Что бы это значило? Здесь надо разобраться. Я где-то слышал про черный мак, что он самый коварный из всех маков привидений. Он так часто меняет свои одежды, что под ними легко может оказаться Нехристь.
Грозовые раскаты потрясали пространство, всё шумело под силой ветра, потом раздался сильный треск, и яркая вспышка молнии ослепила на мгновение маковый луг.
- Беда! Беда! - откуда невесть появилась вездесущая Божья коровка, но ветер сбил её и понес по воздуху. - Молния попала в дуб и прожгла его дупло, всё горит, Оли ... всё горит, а там дети!
- А эта барышня тут как тут! - бросил Любомир. Он не любил Божью коровку за то, что она везде совала свой нос и часто приносила дурные вести.
Оли, всплеснув руками, бросилась в грозу к дубовому лесу, на край поляны. Любомир почувствовал, что какая-то страшная сила сдавила его грудь, ему казалось, что он вновь возвращается в то состояние невесомости, в котором он уже был однажды. Любомир подхватил плеть и поспешил следом за Оли.
На краю поляны пылал старый дуб, трещали его ветви, разрывались на части спелые жёлуди, все вокруг было объято пламенем.
- Девочка моя, Маковка несмышленая, где ты? - Оли припала на колени, разгребая землю и бросая пригоршнями в огонь. Подоспевший Любомир стал плетью разметать жаркие языки пламени. А гроза продолжала бушевать над кодрами, и всё смешалось в природе, вихрь ветра, словно тоже вырвавшись на свободу из рук Господа, сметал всё на пути.