К удивлению "народного эксперта", дверь от легкого прикосновения подалась сама собой.
Вот-те раз! Неужели осторожный Вадим Эдуардович забыл запереться?
Однако играть в прятки уже не имело смысла.
Пережёгин рывком распахнул дверь, шагнув следом в комнату.
Мысленно он рисовал себе различные варианты развития событий, но реальность вышла за рамки всех его фантазий.
На столе, освобожденном от посторонних предметов для работы, действительно горела настольная лампа, бросавшая на столешницу яркое пятно света; в самой же комнате царил полумрак.
Сбоку от лампы помещались всякие баночки, кисточки, какие-то миниатюрные инструменты.
Но холст "Банковский мостик" отсутствовал.
Усиков сидел на стуле отнюдь не в рабочей позе. Его руки и ноги были прикручены к стулу многократными извивами скотча. Полоской скотча был заклеен его рот, а глаза завязаны черным шарфом.
Судя по его подергиваниям, профессор находился в сознании, но не мог самостоятельно избавиться от своих пут.
Чутье подсказывало Пережёгину, что опасность притаилась рядом.
Запах. Странный запах, совершенно чуждый этой комнате.
Боковым зрением он успел заметить черную тень без лица, выдвинувшуюся за его спиной из переднего угла.
Затем что-то твердое уперлось ему в шею, проникло в плоть и швырнуло его в темную бездну.
Глава 18. ОБЕСКУРАЖИВАЮЩИЕ ВЫВОДЫ
В голове звенело, словно та была чугунной, а тело так ломило, будто по нему каток проехал.
"А ведь мне всегда представлялось, что действие электрошокера вызывает совсем другие ощущения, - подумал Пережёгин. - Ладно, теперь буду знать".
Цепляясь за стул и стол, он медленно поднялся на колени.
Взгляд упал на примостившийся в углу хозяйственный столик, на котором стоял трехлитровый баллон с водой. Не поднимаясь с колен, он добрался до вожделенного сосуда и сделал несколько основательных глотков, чувствуя, как к нему возвращаются силы.
Сколько же он пробыл в прострации? Минуту? Или четверть часа?
Преодолевая усилием воли состояние анемии, Пережёгин поспешил на выручку к хозяину комнаты, который вьюном извивался на стуле, тщетно пытаясь сбросить свои путы.
Первым движением Пережёгин сорвал полоску скотча с нижней половины его лица, вторым - сдернул повязку с глаз.
Узрев перед собой знакомую персону, профессор, похоже, готов был вторично лишиться чувств.
- Вы?! - судорожно выдохнул он. - Опять вы. А я ведь догадывался, что так просто вы от меня не отстанете. С чем вы пришли на этот раз?
- Ну, во-первых, сообщаю, что не я на вас напал, - ответил Петр Мефодьевич, освобождая пленника от витков скотча. - Между прочим, я сам подвергся нападению, едва переступил через порог вашей комнаты. Правда, меня не связывали. Но кто-то третий ловко перечеркнул все планы - и ваши, и мои.
- Да, но вы-то зачем пожаловали? - плачущим голосом вопросил Усиков.
- Об этом мы побеседуем отдельно. Минутку... - Пережёгин прокрался к двери и выглянул в темный коридор. Никого. Странный запах тоже улетучился. Пережёгин вернулся в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, и продолжил беседу с химиком: - Вы успели обработать холст?
- Какой еще холст? - насупился профессор. - Я занят чисто научной проблематикой.
- Тот самый холст, который, похоже, унес обладатель электрошокера. Почему вы открыли ему дверь? И как вы теперь оправдаетесь перед Диной и Геной?
- Не понимаю вас.
Пережёгин насмешливо посмотрел на него:
- Послушайте, Вадим Эдуардович! Нет времени играть в кошки-мышки. И дабы освежить вашу память, я напомню вам ту фразу, которую вы произнесли вчера около полудня в мансарде известного вам дома в Лахте, когда вся ваша мошенническая компания, удачно сбыв крупноформатное полотно Айвазовского, собралась вокруг стола, где вы расстелили холст под названием "Банковский мостик". Вы сказали тогда, что не удивились бы, узнав, что Пережёгин сидит на каком-нибудь дереве и фиксирует все ваши разговоры. Считайте, так оно и было. Я знаю всё. Или почти всё. От вас мне требуются лишь отдельные уточнения.
На лице профессора появилось выражение полной покорности судьбе.
- Нет, вы не человек, вы - дьявол. Или ученик дьявола, который научил вас проникать в чужие тайны и мысли.
- Профессор, вы ведь служитель науки, поэтому оставьте сей высокопарный стиль для другого случая. Если бы я умел проникать в чужие мысли, то сейчас меня бы здесь не было. Я даже догадок не имею, кто побывал в этой комнате и унес "Банковский мостик", но надеюсь выяснить весь ход событий, каким бы загадочным он ни представлялся. Между прочим, это и в ваших интересах тоже. На данном этапе мы с вами временные союзники. Я ведь не полицейский и не собираю улики против вашего "кооператива". Мне нужен только холст, и я его получу рано или поздно. А теперь слушайте внимательно. Этот холст я передам затем в распоряжение полиции, но так, чтобы никто из тех, через чьи руки он прошел, не пострадали. Таковы мои правила. Я не судья и, тем более, не палач. Поэтому, дорогой мой Вадим Эдуардович, лично вам даже выгодно, чтобы "Банковский мостик" оказался именно у меня. Ибо если он, неисповедимыми путями, минуя меня, попадет в руки "антикварного" отдела полиции или, не дай бог, мафии, то у этих организаций могут возникнуть к вам весьма неприятные вопросы. С соответствующими последствиями. Выбирайте, почтеннейший доктор, какой вариант вам милее.
- Хорошо, будем считать, что вы меня убедили. Я отвечу на ваши вопросы.
- Тогда расскажите без утайки, что произошло в этой комнате. Начните с того момента, когда вы расположились для работы за этим столом. Полагаю, задвинуть засов вы не забыли?