- Одного не пойму, - сощурился Пережёгин. - Зачем вам вообще понадобилось это нападение? Ведь всё развивалось в точности по вашему сценарию. Явившись ночью в коммуналку, я "застукал" бы химика за работой, изъял бы у него полотно, а позднее нашел бы способ в явочном порядке либо анонимно передать его в полицию. Разве вы сами не этого добивались?
- Я и сама поначалу считала, что всё идет, как по маслу, - вздохнула Виноградова. - Но уже после нашего с вами разговора, в ходе которого вы даже назвали точное время вашего ночного визита в коммуналку, меня снова начали одолевать страхи. Я впервые задумалась о том, а как же будут развиваться события после того, как копия "Банковского мостика" окажется в руках полиции. А что, если господа полицейские не удовлетворяться фактом находки "пустой" картины и начнут прослеживать всю цепочку предшествовавших событий? А вдруг у Дины и ее дядюшки Гены-Ключника имеется железное алиби на то время, когда они якобы "похищали" картину из нашей квартиры? Ведь нельзя исключить, что в таком случае под подозрением окажусь я сама. Нет, поняла я, "сдавать" копию еще рано. Прежде нужно ввести в спектакль еще один акт - с некой третьей силой. Интригу нужно закрутить так, чтобы возникала вероятность того, будто холст могли похитить какие-то другие люди, возможно, мафиози, а не Дина с ее "исправившемся" дядюшкой.
- А как же нарисованные вами портреты-фотороботы?
- На это я могла бы ответить, что целиком положилась на словесное описание, данное неведомыми мне бомжами. Я всего лишь отобразила на бумаге их фантазии, которые приняла за чистую монету.
- Третья сила, говорите... - крякнул Пережёгин и внимательно посмотрел на собеседницу. - А ведь вы тоже провели ночь на ногах, сударыня. Готов держать пари, что бодрствовали в коммуналке, в комнате тетушки.
- Не могла же я оставаться дома в такой ответственный момент, - ответила Виноградова. - Но вот хотите верьте, хотите нет, а только применения электрошокера в этой акции я не предусматривала. Мы с тетушкой договорились, что будем поочередно следить за коридором. В середине ночи, когда Усиков побежит по своим делам в туалет, Елена Дмитриевна быстренько проскользнет в его комнату, возьмет холст и вернется обратно. Вот и всё. Просто и изящно. Но в реальности всё пошло не так. Во-первых, я понятия не имела, что, отправляясь в "рейд", тетушка возьмет с собой электрошокер. Клянусь! Во-вторых, в комнате химика она пробыла так долго, что я себе уже места не находила. Наконец, она вернулась и рассказала о том, что произошло. Холст был закреплен на доске какими-то тугими зажимами, которые ей удавалось откручивать с трудом. Пока она возилась, за дверью послышались шаги Усикова. Она отступила в темный угол, а когда хозяин вошел, ткнула в него электрошокером. Убедившись, что Усиков дышит, усадила его на стул, прикрутила к нему руки-ноги соседа скотчем, скотчем же заклеила ему рот, а глаза завязала черным шарфом. Мы так вообще не договаривались, но, поймите, Елена Дмитриевна - дама инициативная, и она решила, что для имитации ограбления так будет вернее. Затем справилась с зажимами и свернула холст. Уже собиралась выходить из комнаты, но тут за дверью снова послышались шаги. Дальнейшее вам известно, - Виноградова наклонилась к нему через стол: - Петр Мефодьевич, умоляю! Не нужно наказывать Елену Дмитриевну. Она сделала это исключительно из любви к племяннику, твердо веря, что он стал жертвой интриг.
- Не будем о тетушке. Я не злопамятен, пусть живет. Что же касается копии, то, полагаю, через несколько дней я должен был найти ее в одной из ячеек камеры хранения, после анонимного телефонного звонка, устроенного, опять же, через почтенную Елену Дмитриевну, так?
- Согласитесь, это было бы логично, - кивнула Виноградова. - Исполнитель, якобы похитивший холст из комнаты Усикова, должен был принести его заказчику. Заказчик убедился бы, что перед ним не маскировка, скрывавшая "Маков", а рядовая поделка уличного художника. Но за этой поделкой почему-то гоняются сыщики. Лучше вернуть им эту дешевую живопись, пусть успокоятся. А как вернуть? Ну, да, через анонимный звонок тому человеку, которого исполнитель обездвижил в коммуналке. Исполнитель даже прихватил с собой его визитную карточку. "Пётр Мефодьевич Пережёгин, директор "Бюро находок". Вот ему и позвонить. И всё было бы тип-топ...
- Логично и то, что рано поутру вы сбегали в камеру хранения и вложили похищенную Еленой Дмитриевной копию в ту же ячейку, где хранились драгоценные "Маки". Они и сейчас лежат там - оба холста. Ждут не дождутся, когда же их извлекут, наконец, на свет божий.
- Так оно и есть, - кивнула Виноградова. - Одного только не пойму, как вы догадались? Что я сделала не так, где допустила ошибку?
- Вы допустили две крупные ошибки, - ответил Пережёгин. - Во-первых, когда согласились с авантюрным планом Омельева, не поразмыслив серьезно о последствиях. Антикварная мафия не любит, когда в игры с ней вступают дилетанты. Узнай эта "третья сила", что "Маки" у вас, задуманный вами спектакль имел бы весьма плачевный финал. Считайте, что в этом отношении вам очень повезло. Вторая ваша ошибка: вы решили, что сумеете обкрутить вокруг пальца Пережёгина, "народного эксперта", который, мол, попросту дурит людям голову. Да, я доверчив, и обмануть меня нетрудно. Но только до определенных пределов. Рано или поздно я распознаю ложь, и тогда уже действую безжалостно. Я ведь говорил вам, что у меня особый нюх на вещи. Я чую их природу, ощущаю их индивидуальные особенности, нередко на расстоянии. Такой у меня дар. Я не могу его объяснить, но он живет во мне, став фундаментом моей профессии. Когда вы принесли мне раму с обрывками ниток от зацепившегося за крайний гвоздик полотна, я зафиксировал в своей памяти ауру этого материала, его тончайший, но особенный запах. То полотно, которое привез в Лахту Усиков, не имело ни этой ауры, ни этого запаха. Уже тогда я сделал вывод, что существуют два схожих "Банковских мостика", правда, еще не догадываясь, что оба изображения принадлежат кисти Омельева. Однако последующая череда событий привела меня к истине. Я понял, что вы не жертва, а игрок. Оставалось лишь найти ваш тайник. Перед моим внутренним взором почему-то предстал образ небезызвестного гражданина Корейко. А что, если и вы решили последовать его примеру, подумалось мне. У нас в Питере пять вокзалов. Что ж, значит, придется объехать все, сказал я себе. С какого же начать? Конечно, с Московского, притом, что я уже находился здесь. Мне нужно было всего лишь пройти по рядам ячеек, полностью сосредоточившись и призвав к действию мою внутреннюю экспертную лабораторию. И тут мне повезло. В первом же подземном зале я уловил слабые признаки запомнившейся ауры и особого запаха старого холста. Я зафиксировал номер ячейки и приблизил к ней обе свои ладони, что усиливало эффект восприятия. Но во встречном потоке излучения ощущалась какая-то примесь. И тогда я понял, что внутри ячейки, помимо закрашенных "Маков", лежит второй экземпляр "Банковского мостика". С этого момента инициатива полностью перешла на мою сторону. Мне оставалось лишь подняться наверх и пригласить вас, Ирина Сергеевна, на экстренную встречу. Благодарю, что вы пришли. Теперь мы сможем, наконец, завершить это дело. Правда, я не знаю шифра ячейки, но, надеюсь, вы мне его назовете. Поверьте, будет хуже, если ячейку откроет администрация по требованию полиции.