Вспышка молнии — как яркая мысль, озарение. В такие минуты чувствуешь радость познания, глубже проникаешься красотой и совершенством природы. Ради таких светлых минут приходиться терпеть неудобства и опасности. Быть может, радость познания — это высшее наслаждение, дарованное человеку как существу разумному, а не просто — мыслящему животному.
Нет ничего удивительного в том, что ради познания люди штудируют множество книг, слушают лекции, порой довольно скучные, тренируют свой ум, а затем начинают самостоятельные исследования, несмотря на все трудности, с которыми они сопряжены...
Однако начинает казаться, что изучение представителей рода человеческого — одно из самых утомительных и неблагодарных занятий. Постоянное общение с людьми, пусть даже и не испорченными цивилизацией, со временем начинает всё более раздражать. Плохое знание языка чрезвычайно затрудняет обмен мыслями. До сих пор Маклаю не удалось выяснить, как сказать на местном наречии «хорошо», «плохо», «добрый», «злой» и даже — «отец», «мать». А взаимное непонимание чревато опасными конфликтами.
В полночь Маклая разбудили громкие голоса туземцев, раздававшиеся со стороны моря. В окно было видно, как люди с факелами и копьями спрыгивают с пирог, направляясь к дому Маклая. Ульсон завопил:
— Они идут, идут!
Маклай вышел на веранду. За ним крался Ульсон, держа в одной руке карабин, а в другой двустволку, которую он совал Маклаю.
Туземцы собрались на площадке перед верандой, выкрикивая имя Маклая. Одни из них держали ярко горящие факелы, другие потрясали оружием.
— Не пускайте их дальше, — шептал Ульсон. — Дадим залп, и они разбегутся.
Папуасы, ещё не знакомые с действием огнестрельного оружия, после первых выстрелов должны были бы обратиться в бегство. Они кричат: «Ники, ники!» Что это означает? Почему у них в руках копья? И что за столь поздний визит?
Неизвестность внушает опасения. Однако в интонациях папуасов не чувствуется угрозы или гнева. Среди них можно рассмотреть знакомые лица. Маклай предложил им подойти, сказав: «Гена!» (иди сюда). Они подошли вплотную к веранде, и тут всё выяснилось. Держа в левой руке оружие или факел, каждый из гостей протягивал Маклаю правую руку с одной или двумя рыбами. Так вот что означает «ники»!
У Маклая отлегло от сердца.
При виде подарков Ульсон положил винтовку и выступил из-за спины Маклая, чтобы собрать подношения. Он заулыбался, благодарно кивая туземцам головой. Ещё бы, совсем недавно слуга жаловался на недостаток рыбной пищи.
В красноватом свете факелов мускулистые тела туземцев отливали бронзой. Вся группа была живописна. Они улыбались и повторяли имя Маклая. Затем стали спускаться к морю, к пирогам, крича на прощание: «Еме-ме-еме-ме!» По воде запрыгали пятна света и пропали за мыском. Снова стало темно и тихо.
— Неплохие парни, хотя и дикие, — говорил Ульсон, складывая рыбу в большую кастрюлю. — А вот наши китобои, бывало, увидят на берегу деревню этих, диких, пограбят, что там есть, да ещё и дома спалят Чтобы, значит, следов не осталось.
А на что могут решиться папуасы, когда узнают про смерть Боя? Этот вопрос всерьёз тревожил Маклая. Судя по всему, они убедились, что ни Маклай, ни его слуги не боятся смерти, иначе пришельцы не отваживались бы выходить без оружия к незнакомым вооружённым людям. Значит, белый человек не может умереть. Он сильнее смерти. Но если умрёт Бой, значит, Маклай невсесилен. В таком случае с ним можно обходиться по-другому и не ожидать от него подарков, а захватить силой все его богатства.
Примерно так могли бы рассуждать папуасы. А потому они не должны знать о смерти мальчика. Маклай велел Ульсону оставить все вещи так, как было при Бое, и не заикаться о нём в случае прихода папуасов.
Не замедлил явиться Туй с двумя незнакомыми туземцами. Один из них без лишних церемоний стал подниматься по лестнице. Маклай строго остановил его, показав, что следует расположиться на площадке перед домом. Туземец тотчас всё понял, соскочил с лестницы и уселся на площадке.
Туй заговорил о Бое. Из его слов и жестов было понятно, что Боя следует отправить в Гумбу, где человек, который пришёл с Туем, непременно вылечит мальчика. Маклай ответил отрицательно. Пришедшие переглянусь, перебросились несколькими словами. Туй стал горячо доказывать, что Боя надо вывести из дома и отправить в Гумбу.
Тем временем Маклай на веранде неспешно допивал чашку чаю (увы, без сахара и сухарей, которые уже давно кончились). Надо было придумать, как выйти из затруднительного положения. Вполне возможно, туземцы догадываются о том, что Бой либо умер, либо находится при смерти. Они начали сомневаться в могуществе Маклая.