— Скор ты, Иван Иванович. Как же их получишь, пока они месяца на складе не пролежали?
— Ну, ничего, ребята. Митя скоро сулится приехать, может, толк будет…
— Митя? Бережной? Он что, сам тебе говорил? — откликнулся из угла механик, сверкнув зубами. — Это дело, кабы приехал…
Заглазно по старой привычке его все еще называли Митей, хотя при обращении величали почтительно Дмитрий Иванович. В Сузёме не бывал он давно. После войны заглянул только раз, проездом. Все некогда. А хотелось пожить в этом далеком лесном углу, который в воспоминаниях остался родным и милым. Правда, из старых друзей на Сузёме никого не осталось: одних раскидала война, иные подались в другие места. Кто там? Дядя Егор да Иван Иванович. Дмитрий улыбнулся, вспоминая недавнюю встречу со старым мастером.
На леспромхозовском складе Иван Иванович с Юрой получали запасные части. Попался очень тяжелый ящик, и Юра никак не мог поднять его на высокий воз. Иван Иванович суетился, прихрамывая, силился подсобить, да помощь, видать, от него была невелика. В это время подошел Дмитрий и, подхватив рукой за угол ящика, помог водрузить его куда следует.
— Слабоват из тебя помощник, Иван Иванович, — сказал Дмитрий.
Мастер обернулся. Он увидел высокого мужчину в черном полушубке с курчавым воротником и в такой же курчавой шапке. Лицо будто знакомое и в то же время незнакомое.
— Здравствуй, мастер, — протянул Дмитрий руку.
— Здравствуйте, — не очень уверенно ответил старик. — Что-то не признаю вас…
— Ах, Иван Иванович! Или твоя память девичьей стала? Помолодел, видно…
Старик ахнул и кинулся к Дмитрию, обхватив его руками.
— Митя! Митяшка! Какой лоботряс, елки-палки…
Он внезапно осекся, ощутив пустой рукав Митиного полушубка.
— Извини, Митрий Иванович, по-стариковски я… Ишь, какое дело. Не мальчишка ведь уж ты нынче… Ну-кося, начальство…
Встреча с мастером разбередила сердце Дмитрия. Вспомнились прошлые довоенные годы, горести и радости счастливой и теперь уже такой далекой поры. Да, сколько воды утекло! На войну уходил еще комсомольцем, а теперь вот инвалид, инженер. С фронта домой он вернулся капитаном, оставив в боях у озера Балатон руку. На первых порах растерялся, загрустил. Пробовал подступиться к киноаппарату — ничего не вышло. С Пашей Пластининым, тоже инвалидом, надумали поступить в Лесотехнический институт. Их зачислили на подготовительные курсы, а потом они стали студентами. Пять долгих зим сидели за книжками, спорили на семинарах, волновались перед столом экзаменаторов. В летнюю пору выезжали на практику в опытный леспромхоз. Там бывали и мастерами, и экономистами, и техноруками лесопунктов. И вот Павел Пластинин директорствует в другом леспромхозе, в родные края ему попасть не удалось. А Дмитрию Бережному судьба улыбнулась: его направили в леспромхоз, который он с детства считал своим.
Отправляя мужа в Сузём, Валя хлопотала весь день, готовила ему теплое белье, шерстяные носки, напекла пирожков да ватрушек. Всяким дорожным добром набила полный чемодан. Дмитрий так и крякнул, когда увидел этот чемоданище.
— Валюша! Да ты что? На северный полюс меня отправляешь, никак…
— Запас не тяготит, Митенька, — виновато ответила жена.
Он решительно отодвинул чемодан.
— Не дури, женка. Выгружай всю эту благодать, никакого мне чемодана не надо, обойдусь без него.
Взял свою старую полевую сумку, сунул в нее мыло да полотенце, обнял жену.
— Кланяться нашему Сузёму?
Она гладила его но щеке, не отпускала от себя.
— Поклонись, особенно той дорожке, к реке…
Уехал. Валя вздохнула и стала разбирать набитый до отказа чемодан.
По знакомому поселку Дмитрий Иванович шел с чувством горечи и досады. Надо же так все запустить! Ну, скажем, была война — это понятно. Но уж прошло достаточно времени, как она окончилась, можно бы все привести в порядок. Видать, нет тут, в Сузёме, настоящего хозяйского глаза.
В конторе лесопункта, кроме лысого счетовода, никого не было. Дмитрий спросил, где начальник. Счетовод раздумчиво почесал блестящую лысину концом карандаша, ответил сипловатым дискантом:
— Да кто же его знает, где он. — Подумал, склонив голову набок, оценивающе оглядел посетителя с ног до головы, добавил: — На производстве, надо быть, где ж еще. В делянке…
Дмитрий Иванович заглянул на нижний склад леса. Там на эстакаде возились грузчики и раскряжевщики. Поодаль, среди размятой поляны, стоял трактор с толкачом. Мотор у него глухо урчал, казалось, трактор недоволен бездействием, сердится. У снегозащитного заборчика прикорнул тракторист. Он курил. Воротник полушубка поднят, шапка нахлобучена на самый нос. «Озяб бедный», — пожалел Дмитрий Иванович тракториста, тронул его за плечо.