Бережной попробовал работать в одиночку. Но скоро понял, что это нелепица: машина не терпит простоев и требует полной нагрузки. Самому заниматься очисткой сучьев теперь уже становилось невозможно. Паша Пластинин в своей бригаде ввел четкое разделение труда: звено электропильщиков, звено окарзовщиков, звено трелевщиков. Основной механизм — электропила — у него использовался до предела. И производительность труда стала наивысшей в лесопункте. Егор пригляделся, посоображал и решил перенять Пашин опыт. В верху сводки на доске показателей вновь появились имена двух бригадиров: Бережного и Пластинина. Причем они иногда менялись местами. Но Егор все-таки чаще отставал. Паша, встречаясь с Бережным в конторке мастера, подтрунивал над ним:
— Выходит, Егор Павлович, что племянник дядю обделяет.
— Как это?
— А так. Он шепнет электрику, и в мою-то бригаду ПЭС[28] больше току дает, чем в твою. Вот мы тебя и обгоняем.
Бережной отшучивался, но про себя соображал, как бы не терять первенства. Он стал заранее составлять схему лесосеки и производить валку деревьев по строгому плану, чтобы легче было трелевать. И Паша не преминул перехватить это.
Бельмом на глазу казалась Егору окарзовка[29]. Сколько возни она требовала в глубоком снегу, порой в болоте, среди старых валежин! А как от этого зла избавиться? Егор поделился своими думами с Пашей.
— Хомут на шее эта окарзовка.
— Еще какой!
— То ли дело не в лесосеке бы сучки обрубать, а где-либо на ровном месте.
— На гумне бы! — подзадорил Паша.
— На гумне куда лучше…
С той поры не давала покоя Егору навязчивая мысль очищать сучья с деревьев на гумне… На гумне… А что, ежели попробовать вывозить из делянки хлысты с необрубленными сучьями и производить окарзовку на верхнем катище? Выбрать ровную полянку, очистить ее от снега. Чем не гумно! Хорошо-дородно, а тяжесть-то экую таскать с пасеки понапрасну не все равно… Однако попробовать — не в чужой карман залезть…
Лесорубы раскрыли рты, впервые увидев, как трактор тащит за собой пучок лохматых елок.
— Эво как! Целые лесины на катище таскают.
— То ли еще будет, того гляди, с корнем начнут выворачивать и трелевать.
— Экому железному медведю под силу и с корнем. Ишь, прет, только сучья трещат…
На полянке у катища орудовали сучкорубы. Тут же очищенные от сучьев деревья разделывали на сортименты и раскатывали по штабелям.
— Как, други, сподручнее тут? — спрашивал Егор сучкорубов.
— Скажешь! — в голос отвечали те. — Красота, а не окарзовка…
Находились и такие, что разводили руками, хихикали:
— Егорко-то что выдумал, сучья возит из делянки на катище. Мало ли на этакую гору сучьев надо горючего. Машины только зря загружает да ломает…
Митя, услышав о дядиной затее, тоже впал в сомнение. Что ни говори, а ведь и впрямь лишний груз машины таскают. Посчитать бы, проверить бы. Посчитали, проверили. И выяснилась удивительная вещь: сучья никак не влияют ни на расход горючего, ни на производительность машин. Больше того, в отдельные дни расход горючего на кубометр вывезенной древесины (без учета сучьев, конечно), оказался меньше, чем в прошлом, и кубатура не снизилась, а, наоборот, возросла. Сам Егор, удовлетворенно похмыкивая, в то же время скоблил загривок. Леший возьми, откуда что берется, ума не приложишь. Сучьев-то вон гора, пережечь не могут, везли же их, а выходит вроде и не возили. Чудеса! Где секрет? Егор ломал голову. Долго бы ломал, если бы случайно не обратил внимание, как пучок лесин, везомых трактором, легко скользит по неровной лесосечной почве благодаря сучьям. Ни пни, ни валежины не цепляются за стволы деревьев, не затирают их. Вот и облегченье тракторам, вот и разгадка. Душа у Егора успокоилась. Теперь он стал думать о том, как бы упорядочить работу окарзовщиков на площадке. Пожалуй, есть толк перед площадкой помост устроить. С возвышенья-то удобнее лес раскатывать по штабелям, да и сучья относить сподручнее будет…