Рядом возник боцман Али, точно дух, вызванный ворожеей.
— Еще не знать? — прошептал он. — Мисси Ламбер найти себе муж и бежать вон. Лучше Зикри-малум ее забывать. Она шибко тощий. Китай ходить хороший женка ловить. Титьки много, жопа много. Зикри-малум шибко счастливый стать.
Захарий грохнул кулаком по поручню:
— Пропади ты пропадом! Когда ж это кончится? Пандер со своими пастушками, да еще ты с чертовой женкой! Послушать вас, так я просто свихнулся в охоте за мандой…
Вдруг боцман Али пихнул его в бок:
— Там! Гляди!
Захарий обернулся и увидел кота Крабика, который несся по ограждению, словно улепетывая от незримого хищника. Вытянувшись в прыжке, он перескочил на бортовой трап, оттуда сиганул в пришвартованную лодку и исчез. Полосатый котяра даже не оглянулся на шхуну, в которой проехал полсвета.
С палубы за побегом кота наблюдали ошеломленные ласкары и переселенцы; Захария кольнуло нехорошее предчувствие. Ему доводилось слышать болтовню суеверных матросов, но только сейчас он в полной мере понял их выражение «пузырьки в животе».
На мачте тиндал Мамду вцепился в рею, костяшки на его руке побелели.
— Ты видел? — спросил он Джоду. — Видел?
— Что?
— Кот сбежал с корабля. Чтоб мне лопнуть, если это не знак.
Дити взбиралась по трапу, когда кот перебежал ей дорогу. Она бы предпочла свалиться в воду, нежели первой пересечь его след, однако сзади ее страховал Калуа, да еще напирали переселенцы. Эти совместные усилия вкупе с окриками охранников перенесли ее через роковую границу и доставили на палубу шхуны.
Сквозь накидку Дити глянула на громадины мачт и, почувствовав головокружение, опустила голову. Шеренга охранников палками подгоняла переселенцев к трюму:
— Чал! Чал!
Несмотря на понуканья, посадка шла медленно, ибо палубу захламляли канатные бухты, бочонки и помпы, а кое-где шныряли удравшие из клетей куры и мекающие козы.
Вдруг раздалась брань на бходжпури, голос показался Дити странно знакомым. Сквозь путаницу снастей она разглядела бычью шею и роскошные седые усы толстобрюхого сквернослова. Холодная лапа стиснула ее сердце, Дити его узнала, однако голосок в ухе принялся нашептывать, что это не просто смертный, но сам Шани, который всю жизнь за ней охотился и теперь настиг. Колени ее подломились, она грянулась о палубу.
Позади скопилась чертова уйма народу, и если б не Калуа, Дити наверняка бы затоптали. Но великан уперся и сдержал натиск толпы.
— Ну что еще такое? — Привлеченный заминкой, на палубе появился Бхиро Сингх.
Дити подтянула накидку, но что в ней толку, если Калуа на виду и сейчас его узнают? Закрыв глаза, она стала молиться: «Хе Рам, хе Рам…»
— Как твое имя? — раздался голос Бхиро Сингха.
Неужто субедар не узнал великана? Да, вполне возможно, ведь он давно уехал из деревни и видел Калуа только мальчишкой; что ему до выкормыша кожемяк? Но после скандального бегства с погребального костра имя «Калуа» ему наверняка известно. Какое счастье, что судьба подсказала сменить имена! Только бы Калуа сообразил! Дити вонзила ноготь в его ступню, подавая знак: берегись!
— Как тебя зовут? — повторил субедар.
Молитву услышали — помешкав, Калуа ответил:
— Мое имя Мадху, малик.
— Кто это разлегся, твоя жена?
— Да, малик.
— Забирай ее и неси в трюм. И чтоб больше никакой дури!
— Слушаюсь, малик.
Перекинув Дити через плечо, Калуа отнес ее в трюм и уложил на циновку; он хотел вернуться на палубу за тюками, но жена не пустила:
— Сначала послушай: знаешь, кто это был? Бхиро Сингх — мужнин дядя, который меня сосватал и выслал за нами погоню. Если он узнает, что мы здесь…
— Готовы? — рявкнул лоцман и тотчас получил ответ боцмана Али:
— Саб тайяр, саиб!
Солнце было в зените, трюмный люк давно задраили. Вместе с другими Джоду прибирал на палубе: складировал бочонки с водой, сматывал канаты, заправлял перлини в швартовые клюзы, расселял курей и коз по шлюпкам. Наконец все было сделано, и ему не терпелось очутиться на мачте, чтобы с ее высоты бросить прощальный взгляд на родной город; после долгожданной команды «Марсовые наверх!» он первый схватился за выбеленки.