Субедар и первый помощник были едины во многом, но полного согласия достигали в отношении к узникам, которых мистер Кроул прозвал «два Джека» (Нил — Джек-проныра, А-Фатт — Джек-мартышка). Когда Бхиро Сингх выводил осужденных на ежедневный «променад мерзавцев», первый помощник участвовал в забаве и подбадривал субедара, палкой погонявшего узников:
— Врежь от души, Брюхан! Дай им хорошенько! Пущай растрясутся!
Иногда он даже подменял приятеля и веревкой стегал заключенных по ногам, заставляя их подпрыгивать в такт песенке:
Сии развлечения устраивались только на дневных прогулках, и потому для узников стало полной неожиданностью, когда однажды ночью в камере появились два охранника, известившие, что Берра-малум требует их на палубу.
— Зачем? — спросил Нил.
— Поди знай, — буркнул конвоир. — Они там на пару грог хлещут.
Устав предписывал выводить узников в кандалах, и охранники были очень недовольны морокой, свалившейся на них посреди ночи.
— Чего им нужно? — опять спросил Нил.
— Они уж совсем окосели. Хотят развлечься.
— А мы при чем?
— Я-то откуда знаю? Не дергай лапами, хрен акулий!
Путь на палубу лежал через ласкарский кубрик с чащобой гамаков, напоминавших низко висящие осиные гнезда. От долгого заточения узники нетвердо держались на ногах, а качка и оковы усугубляли их неловкость. То и дело они врезались в чью-либо задницу или голову, в обмен получая пинки, тумаки и злобную брань:
— Висельники поносные…
— Яйца вам поотрывать…
— Гляди, куда прешь…
Лязгая кандалами, узники миновали фану и вышли на бак, где верхом на кабестане восседал мистер Кроул. Субедар расположился у бушприта.
— Где вас носит, урки? Вам еще рано спать.
Заплетающийся язык помощника свидетельствовал, что оба уже не раз приложились к оловянным кружкам, которые держали в руках. Встреча с этой парочкой не сулила ничего хорошего даже в ее трезвом состоянии, а сейчас и подавно. В животе Нила екнуло, однако он отметил необыкновенную красоту моря в лунном свете.
Шхуна шла правым галсом, переваливаясь с боку на бок в согласии с надувавшимися под ветром парусами. Ударив в левый борт, волна заплескивала на палубу и при очередном крене устремлялась к правым шпигатам. Фосфоресцирующие ручейки подсвечивали мачты с распростертыми крыльями парусов.
— Куда вылупился, Джек?
Веревка больно стегнула по икрам, вернув Нила к действительности.
— Прошу прощенья, мистер Кроул.
— Для тебя «сэр», хер пеликаний.
— Извините, сэр, — сдерживаясь, выговорил Нил.
Осушив кружку, помощник протянул ее субедару, и тот плеснул ему из бутылки. Кроул снова глотнул, разглядывая узников поверх края посудины.
— Ты у нас говорун, — обратился он к Нилу. — Ну так скажи: смекнул, на кой вас позвали?
— Нет, сэр.
— Вот какая хрень: мы тут с моим дорогим приятелем Брюханом клюкнули по стакашку, и вот он грит, мол, Джек-проныра и Джек-мартышка — друзья не разлей вода. Я грю, нет таких, грю, кто не перегрызется с корешем. А он мне — только не эти. Брюхан, грю, что поставишь, грю, если один окатит другого? Он показал фартинг, чтоб мне лопнуть! Такая вот закавыка, Джек, и ты должен разрешить наш спор.
— В чем пари, сэр?
— Что один из вас обдудолит другого.
— Обдудолит, сэр?
— Дудолить — значит ссать, — раздраженно пояснил Кроул. — Я спорю, что один из вас поссыт на харю другого. Вот так вот. Бить вас никто не будет, токо уговоры. Дело добровольное.
— Понятно, сэр.
— И каковы мои шансы, Джек?
Нил представил, как ради скотской забавы начальников мочится на друга, и его замутило. Он понимал: отвечать надо осторожно, дабы не разозлить помощника.
— Боюсь, невысоки, сэр, — промямлил Нил.
— Ну ты наглец! — ухмыльнулся Кроул. — Не будешь?
— Не желаю, сэр.
— Точно решил, колодник?
— Да, сэр.
— Может, лучше тебе первому? Ороси из женилки его морду, и сам останешься сухой. Ну что, сговоримся? Отлей на кореша, и всех делов. А, Джек? Кидай кости!
Нил не согласился бы даже под угрозой ножа.
— Это не для меня, сэр.
— Не будешь?
— Добровольно — нет.
— А что твой дружок? Он-то как?