— Ты полегче, — прищурилась Дити. — На палубе ждет мой муж.
— Кто? Вот о нем можешь забыть. Года не пройдет, как этот кусок дерьма сдохнет.
— Ай ка кахат хо? Что ты сказал? — обомлела Дити.
Субедар медленно провел пальцем по ее шее и ущипнул за мочку.
— Разве не знаешь, что я распределяю гирмитов по местам и решаю, кто будет вашим хозяином на Маврикии? Твоего муженька я уже внес в список на северную плантацию. Живым он оттуда не вернется. Можешь мне поверить — говночист, которого ты называешь мужем, все равно что покойник.
— А как со мной?
— С тобой? — Бхиро Сингх улыбнулся и опять погладил ее шею. — На тебя у меня другие виды.
— Какие?
Субедар облизал губы и хрипло спросил:
— А чего хотят от шлюхи? — Он сунул руку Дити за пазуху и зашарил по ее груди.
— Ты что! — Дити оттолкнула его руку. — Совсем стыд потерял!
— Там для меня ничего нового, — ухмыльнулся Бхиро Сингх. — Видал твои буфера.
— Плевать я хотела на тебя и твою похоть! — крикнула Дити.
Субедар подался вперед, упершись животом в ее грудь:
— Как ты думаешь, кто раздвинул тебе ноги в брачную ночь? Разве этот недотепа, твой шурин, справился бы в одиночку?
— Что ты городишь! Есть в тебе хоть кроха стыда? — задохнулась Дити. — А тебе известно, что я беременна?
— Вон как? — рассмеялся Бхиро Сингх. — Понесла от золотаря? Ничего, вот я тебя оприходую, и его отродье вытечет, словно желток из яйца.
Крепче ухватив Дити за горло, он пошарил на полке и поднес к ее лицу скалку в фут длиной.
— Ну что, мать Кабутри? Сойдет для такой бесстыжей шлюхи, как ты?
Связанный Калуа на корточках сидел меж двух охранников, когда на палубу долетел вопль Мунии, эхом вторивший крику Дити. До этой минуты гигант был недвижим, но тщательно обдумывал свои действия на случай скверного оборота событий. Конвоиры, вооруженные палками и ножами, не опасны, размышлял Калуа, избавиться от них легко. Но что потом? Если вломиться в каюту охраны, где полно до зубов вооруженных людей, его убьют, прежде чем он успеет выручить Дити. Разумнее поднять тревогу, которую услышат во всех закоулках корабля, и лучший для этого способ — ударить в рынду, что висит в двух шагах. Услышав колокол, гирмиты взбунтуются, а на палубу выскочат ласкары и командиры.
Еще дома Калуа привык точно отмерять время и расстояние, считая колесные скрипы своей повозки. Теперь же он отсчитывал набегавшие волны, что заставляли шхуну вскидывать и опускать нос. После десятого нырка стало ясно, что дело неладно, и в ту же секунду раздался крик Мунии:
— Бхауджи! Что с тобой?..
Шхуна задрала нос, и палуба уподобилась крутому склону холма. Оттолкнувшись спиной от фальшборта, одним лягушачьим прыжком Калуа одолел половину расстояния до колокола. Конвоиры не успели опомниться, как он уже схватил веревку, притороченную к языку рынды. Однако гигант немного замешкался, отвязывая ее от рым-болта, что дало время стражам очухаться и атаковать: один бил его палкой по рукам, а другой повис у него на спине, стараясь повалить на палубу.
Сцепив связанные руки в один громадный кулак, Калуа сбил с ног лупцевавшего его охранника. Потом, ухватив за шкирку, сдернул со спины второго и грохнул его о палубу. Затем отвязал веревку и ударил в набат.
В эту секунду очередная волна резко накренила шхуну. Первый охранник уже почти встал, но теперь снова рухнул, а второй, подбиравшийся к Калуа, отлетел к борту и повис на скользком леере, судорожно ища опору. Будто желая его стряхнуть, «Ибис» накренился еще сильнее, и пенный гребень утащил свою добычу на глубину.
Звон колокола вновь превратил трюм в барабан. Обескураженные гирмиты сбились в кучу, прислушиваясь к суете на палубе, нараставшей крещендо. Сквозь барабанную дробь топота доносился хор встревоженных голосов:
— Адми гирах! Человек за бортом! Декхо пичил! За корму смотреть!
Несмотря на суматоху, движение шхуны не изменилось — она все так же мерно вспахивала океан.
Потом вдруг открылся люк, и в трюм втолкнули Дити с Мунией. Не мешкая, Полетт протолкалась к ним сквозь толпу взволнованных гирмитов:
— Что случилось? Как вы?
— С нами все в порядке, — еле выговорила Дити, еще не оправившись от потрясения. — Колокол нас выручил.
— Кто звонил?