— Не понял? — удивленно прищурился Захарий.
— Спору нет, Рейд, начали мы паршиво, — пророкотал помощник. — Ваш треп и подколки выставляли меня дураком, вы думали, я вас не достану. Но эта бумажка все меняет. Вот уж не думал, что так резко сменю курс.
— О чем вы?
— Неужто не ясно? — Кроул положил руку на плечо Захария. — Будем в связке, вы и я. — Он забрал листок. — О бумаженции никому знать не надо. Ни капитану, ни прочим. Она туточки будет. — Кроул спрятал листок в карман. — Считайте меня шкипером, а себя помощником. Никто никому не врет, держимся друг друга. Куда уж лучше? Ты — мне, я — тебе, баш на баш, без дураков. Со мной легко, я ведь знаю, что к чему и как оно чего. На берегу делайте чего вздумается, мне плевать.
— А в море?
— Иногда заглянете ко мне в каюту. Идти-то недалече, а? Коль вам это не по вкусу, зажмурьтесь и представьте себя где-нибудь в Иерихоне, мне дела нету. Когда-нибудь настанет время, и всякий цветной будет править на встречном ветре и в шторм. Думаете, ваша жизнь должна отличаться только потому, что вы тут в диковинку?
Захарий вдруг понял, что, несмотря на развязный тон, Кроул пребывает на грани срыва, и в нем шевельнулась жалость. Неужто вшивая бумажонка наделена такой силой, что вселяет уверенность, будто он боится за свою мнимую неуязвимость «джентльмена» и станет лебезить перед человеком, который только о ней и мечтает? И все дело в одном коротеньком слове? Если так, сам мир безумнее тех, кто живет по его законам.
Видя нетерпение, с каким Кроул ждет ответа, Захарий не зло, но твердо сказал:
— Сожалею, однако сделки не будет. Наверное, вы думаете, что этот клочок бумаги вывернул меня наизнанку? Отнюдь. Я рожден свободным и не отдам ни крохи своей свободы.
Он шагнул к двери, но Кроул загородил ему дорогу.
— Сушите весла, Хлюпик, — угрожающе сказал он. — Смываться негоже.
— Забудем о нашем разговоре, — спокойно ответил Захарий. — Будто его и не было.
— Слишком поздно. Что сказано, то сказано, и забыть нельзя.
Захарий смерил помощника взглядом и расправил плечи:
— Дождетесь, чтобы я вышиб дверь?
— Похоже, вы чего-то запамятовали. — Кроул похлопал по карману, где лежала бумага. — И двух минут не пройдет, как она окажется у капитана.
В пафосной угрозе слышалось отчаяние.
— Валяйте, Кроул, — усмехнулся Захарий. — Бумажка меня ни к чему не обязывает. Ей-же-ей, буду рад, если покажете ее капитану. Держу пари, он взбеленится, узнав о сделке, какую вы задумали, но это уж не моя вина.
— Заткнись! — Помощник наотмашь ударил Захария по лицу и прижал к его рту сверкнувший под лампой нож. — Я свое получил, теперь твоя очередь. Такого молодчика пора призвать к порядку.
— Ножом?
Скользнув по подбородку, клинок уткнулся в ямку на горле.
— Не родился еще тот ниггер, что заякорит Джека Кроула. Только дернись — пришью.
— Чего ждешь? Вперед.
— Угрохаю, уж не сомневайся, — сквозь зубы процедил Кроул. — Не впервой. Это мне раз плюнуть.
Лезвие холодило горло.
— Давай. — Захарий старался говорить спокойно. — Я готов.
Он не сводил с помощника взгляда, и тот не выдержал — отвернулся и опустил нож.
— Пропади ты пропадом, Рейд! — запрокинув голову, утробно взвыл Кроул. — Не смотри на меня!
Он уставился на нож, отказываясь поверить в свою слабость. В эту секунду скрипнула дверь и на пороге тенью возник А-Фатт. Заточенный ганшпуг он держал острием вперед, точно фехтовальщик саблю. Почувствовав, что за спиной кто-то стоит, Кроул резко обернулся и вскинул нож.
— Джек-мартышка? — недоуменно рявкнул он.
Помощник мгновенно стал прежним, словно возможность излить ярость его оживила. Он сделал резкий выпад, но А-Фатт, чуть качнувшись на цыпочках, легко уклонился от ножа. Китаец прижал ганшпуг к груди, подбородком касаясь его острия, и закрыл глаза, будто в молитве.
— Щас отчекрыжу твой язык, мартышка, и заставлю сожрать, — прошипел Кроул.
Следующий удар был нацелен в живот, но китаец отклонился, и помощник по инерции пролетел к двери. А-Фатт, точно матадор, развернулся на носках и по рукоятку всадил ганшпуг Кроулу меж ребер. Помощник осел на пол, а китаец, выдернув окровавленный штырь, направил его на Захария:
— Стой где стоишь. Иначе и тебя…
А-Фатт бесшумно выскочил в коридор и, закрыв дверь, мушкелем[132] заклинил ручку.
Захарий присел к помощнику, возле которого натекла лужа крови, и услышал прерывистый шепот:
— Рейд… Рейд…
Захарий пригнулся ниже.
132
Мушкель — деревянный молоток, который используют при такелажных работах, конопачении судна и т. д.