Мефроу Слотеринг просила резидента походатайствовать перед преемником ее мужа о том, чтобы ей позволили жить в старом доме до родов, которые она ожидала через несколько месяцев. В этом и заключалась просьба, на которую так охотно согласились Хавелаар и его жена, потому что им обоим в высшей степени были свойственны и гостеприимство и сострадание.
Читателю известно из слов резидента, что мефроу Слотеринг «туземного происхождения». Для неиндийского читателя это требует некоторого разъяснения, ибо у него может возникнуть неправильное представление, что речь идет об урожденной яванке.
Европейское общество в нидерландской Индии резко разделяется на две группы: собственно европейцы и те, кто хотя и поставлен законом в одинаковые правовые условия с ними, но родился не в Европе и имеет в своих жилах некоторую примесь туземной крови. Я должен, однако, добавить, что, как бы ни была резка в общественных отношениях черта, разделяющая эти две категории людей, носящих, в отличие от туземцев, общее имя голландцев, все же это разделение отнюдь не носит того варварского характера, который преобладает в отношениях между различными расами в Америке. Я не отрицаю, что в этих отношениях все же есть много несправедливого и оскорбительного для местных уроженцев — липлапов. Слово «липлап» часто звучало в моих ушах доказательством того, как далек еще не липлап, то есть белый, от подлинной культуры. Липлап только в виде исключения допускается в общество; он обычно считается, так сказать, «неполноценным человеком». Но надо заметить, что скудное образование липлапа мешает его уравнению с европейцем даже тогда, когда он, как личность, стоит выше европейца.
Само собой разумеется, что европеец, для которого искусственно созданное превосходство выгодно, с ним охотно мирится. Но иногда нелепо слышать, как люди, своим образованием и своею речью обязанные Песочной улице в Роттердаме[75], высмеивают липлапа, который по ошибке приписал чашке воды или правительству мужской род, а сыну или месяцу — средний.
Пусть липлап будет образован, хорошо воспитан, даже учен, — а такие есть, — все же, как только европеец замечает, что самый образованный липлап затрудняется различить в призношении «г» от «х», он смеется над этим человеком, смешивающим gek и hek[76].
Но чтобы не смеяться над этим, европеец должен был бы знать и то, что в арабском и малайском языках «х» и «г» выражаются одним и тем же знаком, что и в любом языке одни звуки часто переходят в другие. Но требовать подобных знаний от того, кто сделал себе карьеру на индиго, вряд ли возможно.
И все же этот европеец не желает общаться с липлапом! Я знал многих липлапов — в особенности на Молукках, — которые удивляли меня широтой своих знаний. Это навело меня на мысль, что мы, европейцы, в распоряжении которых столько возможностей, во многом значительно отстали — и не только в сравнительном смысле — от бедных париев, которым от колыбели приходится бороться с искусственным, умышленным оттеснением в сторону и с предубеждением против цвета их кожи.
Но мефроу Слотеринг была раз навсегда избавлена от ошибок в голландском языке, так как она говорила только по-малайски. Позже мы ее увидим за чаепитием вместе с Хавелааром, Тиной и маленьким Максом на галерее дома ассистент-резидента в Рангкас-Бетунге, куда наши путешественники, после долгой тряски и толчков, наконец благополучно прибыли.
Резидент, который приехал только для того, чтобы ввести в должность нового ассистент-резидента, выразил желание в тот же день вернуться в Серанг, «так... как... он...»
Хавелаар проявил готовность закончить церемонию как можно скорее.
—... очень... торопится.
Было условлено, что через полчаса все встретятся на широкой галерее дома регента. Фербрюгге, который к этому был подготовлен, еще за несколько дней распорядился, чтобы на главной площади собрались все начальники округа, патте, кливон и джакса[77], сборщики податей, несколько мантри и, наконец, все местные чиновники, обязанные присутствовать на торжестве.
75
Песочная улица в Роттердаме — кварталы на окраине города; жители этих кварталов говорят на испорченном голландском языке.
77
Патте — помощник регента, его секретарь, агент. Кливон — посредник между правительством и деревенскими старейшинами. Джакса — полицейский и судебный агент.