– В этом весь ты, Макс, типичный бойскаут, – добродушно парировал он.
– Увидимся, Алекс! – я взял со спинки стула свой кожаный плащ и направился к выходу. Я задержался дольше обычного, а ведь дома меня ждала семья.
– В четверг же играем в покер, не забыл? – послышалось вдогонку.
– Ну, куда ж без этого, – я повернулся, махнул Алексу и вышёл из кабинета. Покер по четвергам вошёл у нас в привычку. Обычно мы собирались вчетвером: я, Алекс, и ещё двое ребят со службы. Эти вечера за картами с дешёвыми сигарами и выпивкой позволяли нам отвлечься от ежедневной угрюмой рутины, расслабиться, похохотать и почувствовать себя хотя бы на пару часов обычными людьми.
Жизнь была прекрасна. Закат освещал прекрасный летний вечер, в воздухе висел запах свежескошенной травы, где-то играли и смеялись дети… Дом за рекой, на стороне Джерси – мы специально выбрали место за городом, Мишель не переносила атмосферу вечно спещащего куда-то Нью-Йорка, с его нескончаемыми потоками машин, шумом и грязью. Прекрасная жена и чудесная маленькая дочурка. Американская мечта, ставшая реальностью.
Но мечты имеют привычку разрушаться, подобно замкам из песка.
Пока я доехал до дома, солнце отработанным движением уже скользнуло за горизонт, а на небо тихонько вскарабкались сумерки, наполненные дурными предчувствиями.
– Зайка, я пришёл! – но на мой зов откликнулся своим жалобным скрипом лишь замок, хотя я смазывал его совсем недавно.
– Мишель, дорогая, кто-нибудь дома? – и снова тишина. Странно, в прихожей горел свет, в зале был растоплен камин, а под потолком, мерно жужжа, крутились лопасти вентилятора, призванного справиться с летней духотой.
Мне сразу не понравился этот спектакль. Правда, для меня отвели самое лучше место в зале – в первом ряду, прямо по центру.
Возле журнального столика лежала раскрытая газета, а чуть поодаль мигала упавшая на бок лампа. В доме явно кто-то был, и пришёл он сюда отнюдь не с добрыми намерениями. Боковым зрением я заметил покосившуюся картину, знаете, одну из тех дешёвых картин, продающихся на ярмарках и распродажах, которые люди покупают, чтобы закрыть какие-то проблемные места в квартире. Но мой взгляд привлекло другое – что-то чернело на стене слева дальше по коридору.
– Что за чёрт? – сердце предательски ёкнуло в ответ.
На стене был уродливый рисунок, ключ ко всему, что случилось после. Это был отравленный шприц, вписанный в латинскую букву V – символ, наполненный дьявольским смыслом.
Резкий звук звонящего в соседней комнате телефона вывел меня из ступора. Подбежав к телефону, я наступил на осколки стекла – висящее над тумбочкой зеркало было разбито. Ещё один знак грядущего несчастья. Рядом валялся сломанный стул, а чуть поодаль пол устилали осколки разбитой посуды. Сам же сервант был развёрнут на тридцать градусов.
– Послушайте! Кто-то вломился к нам, вызовите 911, – на одном дыхании выпалил я.
– Это дом Пэйнов? – голос в трубке принадлежал женщине.
– Да, кто-то проник в мой дом, они ещё здесь, вы должны…– но мне не дали договорить, оборвав на полуслове.
– Хорошо, – в трубке послышались железные нотки, – Боюсь, я не могу вам помочь.
Следующим, что я услышал, были короткие гудки отбоя.
– Кто это? – но было уже поздно и помощи ждать не приходилось. Я решил действовать в одиночку. Нельзя было терять ни минуты. Из оружейного шкафчика напротив я взял хранившийся дома дробовик, и на ходу заряжая его, начал осматривать комнаты.
Грохот падающей мебели наверху и приглушённые крики, смешанные с детским плачем, заставили меня позабыть об осторожности, и, плюнув на всю тактику осмотра помещений, которой нас учили в полиции, я бросился на второй этаж, туда, где была наша спальня и детская. В три прыжка преодолев лестницу, я очутился на втором этаже. Дверь в ванную комнату была распахнута настижь, а стены, выложенные белым кафелем, заляпаны кровью.
– Мишель! – что есть мочи крикнул я в слепой надежде, что это отвлечёт нападающих.
Одна из дверей вела из ванной комнаты прямиком в спальню, но я не смог открыть её, наверное, она была завалена чем-то снаружи.
– Мишель!! – я навалился плечом на дверь, но она не поддалась.
– Пожалуйста!… – в панике умоляла она. – Не надо!