Лишь на мгновение я замер перед серией плакатов настенной рекламы, на которых красовалось лицо молодой девушки. Меня привлекли её глаза – необычайно глубокие, небесно-голубого цвета. Такие глаза были у Мишель, настолько бездонные, что в них можно было утонуть. Я был готов утопать в них каждый миг… «Голоса ангелов» – плакат зазывал присоединиться к христианскому хору. Что ж, девушка на изображении вполне соответствовала понятию «ангельская внешность». Может когда всё закончится, я схожу на их выступление. Проблема только в том, что я не верю в рай.
Я верю в боль.
Верю в страх.
Верю в смерть.
– Йоу, парни.… Эй, ребята, вы где? Кончайте шутить, слышите? Это что, прикол какой-то? Ау! Кто-нибудь! Ответьте! – из-за угла в конце расширителя доносились нервные окрики, сопровождаемые методичными ударами по железу. Судя по всему, один из преступников отстал от приятелей и остался по ту сторону автоматического турникета. Либо его специально оставили стоять там на стрёме.
«Ну и лузер», – мрачно ухмыльнулся я, проверяя, сколько патронов у меня было в запасе. На одного ещё точно хватит.
– Они не услышат тебя, – я неспеша подошёл почти вплотную к нему, направив ствол пистолета ему в голову. Нас разделяла всего пара шагов и металлическая решётка.
«Ещё совсем юнец», – отметил я про себя. Лицо стоящего напротив паренька ещё не несло на себе отпечаток прожитых лет, он не был прожжённым торчком или уголовником, не чета тем бандюганам, которые остались лежать остывая позади. Или просто ещё не успел им стать. Ему бы в Ниндендо сейчас играть, или помогать укладывать спать сестрёнку, если конечно она у него есть, а не бродить ночью по метро вкупе с сомнительными личностями.
– Ты чего, э? – увидев направленный в его сторону ствол, испуганно пробормотал он. В его глазах я видел страх, лоб парня покрылся испариной, он беспомощно вертел глазами, словно пытался найти за кого бы спрятаться. Не сегодня, пришла пора отвечать за свои поступки. В бытность мою ещё патрульным, мы часто ловили таких вот ребят, которые пытались подражать матёрым бандитам, но на деле сразу же сдувались, когда в воздухе начинало пахнуть жареным. Зачастую им было достаточно получить пару крепких тумаков от отца, вызванного в участок, чтобы идея стать уличным авторитетом или наркодилером перестала казаться такой заманчивой перспективой.
Я, было, даже допустил мысль отпустить нерадивого молодчика, пригрозив расправой в случае чего, но его судьба была предрешена в тот момент, когда он попытался достать из-под полы своей куртки оружие. Он возился слишком долго и слишком медленно, дрожащими руками пытаясь справиться с револьвером и взвести курок.
«А мог бы ещё жить, идиот», – я всей душой ненавидел тех людей, которые не умеют пользоваться данным судьбой шансом. А имя его судьбы сегодня было созвучно моему. Одна пуля положила конец его тщетным попыткам. Выстрел отбросил тело парня назад, и он смешно завалился на спину, запрокинув ноги. На его лице посмертной маской запечатлелось выражение неподдельного удивления, будто это всё произошло с ним по ошибке.
Резко лязгнув, затвор Беретты откинулся назад – магазин опустел. Благо, у меня в запасе был ещё Дезерт Игл, тяжёлая рукоять которого уже холодила мне руку. На всякий случай я дёрнул решётку перед собой, чтобы убедиться, что выхода на улицу нет. Заперто. Мне начинало казаться, будто я попал в гигантских размеров лабиринт, все выходы из которого вблизи оказывались захлопывающейся мышеловкой. За моей спиной был ещё один путь, который вёл на другую платформу. Мне ничего не оставалось, кроме как спуститься по ступенькам вниз, держа пистолет наготове. Каждый поворот мог таить смертельную опасность, неосвещённые углы станции были отличными местами для засады.
Продвигаясь вдоль стены, я старался ступать бесшумно, насколько было возможно. Это позволило мне подкрасться незамеченным к очередному разгильдяю, который беззаботно напевал себе под нос какую-то незатейливую мелодию, разглядывая при этом ассортимент аппарата с холодными напитками. В руках, тем не менее, он сжимал цевьё дробовика, и попади он в меня – во входное отверстие можно было бы просунуть кулак. Но я не дал ему такой возможности.