- Значит так, Лебедь Умирающий, – тихо рыкнул Ян. – Если не хочешь ускорить процесс своего «умерщвления» запоминай: у нас уважительное отношение надо заслужить, а ты тут только потому, что каким-то непостижимым образом сумела расположить к себе Ищейку. Так что помалкивай в тряпочку и постарайся не нарываться, хотя бы до тех пор, пока своими силами чего-нибудь не добьёшься. Каждый из нас проходил отбор и усиленно тренировался для того, чтобы попасть в академию при МСБ и иметь возможность стать хозяином Ищейки. А это, что б ты знала, большая честь. Они никогда, слышишь? Никогда не выбирают слабых и не достойных. И раз твой пёс каким-то чудом углядел в тебе зачатки необходимых качеств, прояви хоть каплю сознательности и потрудись стать достойной хозяйкой своему псу. Тренируй не гонор, а тело. Сильный характер и дерзость – отнюдь не одно и то же. Понятно?
Дождавшись моего кивка, Ян ослабил хватку и разжал мне рот. И мне бы промолчать, воспользовавшись дельным в общем-то советом, если б не форма подачи и поведение самого «советчика». Но если в начале этой «беседы» сил у меня не было даже на возмущение, то к концу дурной характер дал о себе знать. Я начала злиться.
- Всё сказал? – нарочито спокойно начала я и, не дождавшись ответа, продолжила: – А теперь ты послушай. Во-первых, я к вам в Академию не напрашивалась. Если точнее, моего мнения по этому поводу никто не спрашивал, просто поставили перед фактом. Во-вторых, да, я никогда не была спортсменкой, но я стараюсь, как могу, даже не смотря на то, что меня тошнит как от самих занятий, так и от необходимости выслушивать таких же «юмористов» как ты! – я еле удержалась, чтобы не ткнуть в него пальцем, а в голос вообще стало пробиваться шипение. – И терплю я всё это только ради Макса. В третьих, мне плевать на твоё ко мне отношение и я терпеть не могу людей, которые унижает заведомо более слабых. Так зачем мне добиваться уважения тех, кто мне противен?
- И зачем же ты всё это говоришь, если тебе плевать? – скептично хмыкнул рыжеволосый и снова навис надомной, опираясь на дерево рукой. – Звучит как оправдание, тебе не кажется?
- Дурная привычка – огрызнулась я. – Никак не могу отучить себя расшаркиваться перед придурками, которым плевать на объяснения, самой противно.
- Ты нарываешься, Лебедь!
- Каштанок не боюсь.
- Как ты меня назвала?
- Тебе повторить?
- Слушай, я ведь и по-плохому объяснять умею.
- Ага, то есть это, по-твоему, сейчас было «по-хорошему»? Интересная у тебя градация. Вот только ты мне всё равно ничего не сделаешь.
- Пф, так в этом уверена?
- Да, – самоуверенно заявила я, хотя внутри такой железной уверенности не ощущала. – Судя по твоим пафосным речам о «достойном поведении» гнобить женщин не в твоих правилах, а от язвительных речей ещё никто не умирал. Ну, а если я не права, есть ещё Рикард, который тебе голову оторвет, если со мной что-нибудь случится.
- Сообразительная девочка, – нехорошо прищурился Ян и прошептал на самое ухо: – Вот только не дальновидная. Кто сказал, что я не смогу отравить тебе жизнь такими способами, за которые даже Рикард ничего мне не сделает? – на этих словах он легонько провел рукой по моей талии.
Я дёрнулась и застыла. Не понимаю, как вообще умудрилась не завизжать при моей-то боязни щекотки, только мурашки до самых пяток прошли. Но обдумать это не успела, так как через мгновенье рыжий больно вдавил меня собой в дерево.
- Например, в настолько личные отношения курсантов начальство не вмешивается, да и в ссоры влюбленных лезть не будет... А кто-то на эмоциях вполне может вспылить.
- Милые бранятся – только тешатся?
- Хм, интересная фраза, Лебедь, а главное точная.
- А ты, оказывается, гад, Каштанка.
- Хамка.
- Взаимно. И как только ты на меня такую свое драгоценное время тратишь? Тренировку пропускаешь. Мне, наверное, это льстить должно, да?
- Вхожу в роль. Ты сама напросилась.
- Жду не дождусь спектакля! – зло фыркнула я.
- Он тебя не разочарует, обещаю.
На этом он резко отстранился, и молча развернулся в сторону полигона. А вот меня начало трясти. Трясти от злости, обиды, усталости и собственной глупости. Очень хотелось прижаться к теплому боку Макса и забыть обо всём, но до возвращения моего рыцаря оставалось чуть больше суток. Так что мне предстоял вечер самокопания в одиночестве.