— Поразительно! — мягко, точно про себя, замечает доктор Акана. — Вы и вправду чудо природы.
Чувствую, как у меня начинают пылать щеки, и я готова привычно взъесться: она что, нас за цирковое шоу держит? Но в это время краем глаза замечаю какое-то быстрое движение снаружи. Оборачиваюсь — на нас плывет здоровенная акула. Хвост ходит из стороны в сторону, а на морде написано целеустремленное желание выбрать себе подходящую жертву.
— Охо-хо… Девчонку-то надо бы оттуда срочно убрать, — озабоченно замечает пилот.
— Эй, Ангел. Акула справа по курсу. — К сожалению, все мои мысли сейчас посылать ей не место и не время, и я усиленно шлю ей только сигналы опасности. Но Ангел обычно и сама хорошо следит за происходящим.
Она на секунду застыла, не закончив пируэта. Оглянулась. Ангел и акула заметили друг друга одновременно. Акула тут же смекнула — объект съедобен. Секунда — и ее челюсти перекусят Ангела пополам.
— Пилот, заградите ребенка «Тритоном» — примем атаку на себя, — не растерялась доктор Акана.
Пилот маневрирует батискафом, но при этом бормочет, что отнюдь не уверен, выдержит ли натиск его хлипкая посудина.
Ангел застыла лицом к акуле, пристально смотрит ей в глаза и поднимает руку. Доктор Акана зажмуривается, предчувствуя неизбежное. Я окоченела от страха.
Акула останавливается. Ангел подплывает к самой ее пасти. Пилот задерживает дыхание. Доктор Акана шепчет молитвы. Акула не шевелится. Ангел ласково гладит ее по голове. Акула трется о нее, как огромная зубастая сторожевая собака. Ангел поворачивается к нам и смеется.
— Все. Конец. Представление окончено, — говорю я. — Пора назад на «Миннесоту».
54
— Пора перестать думать только о себе! — Ангел обиженно выпятила губу, а я, честно признаюсь, читаю ей нотацию.
А тебе пора обращать на нее больше внимания. И прислушиваться к тому, что она тебе говорит, — читает нотацию МНЕ мой внутренний Голос.
— А то я не прислушиваюсь, — заорала я на него вслух, и Ангел в испуге шарахнулась в сторону.
— Ничего-ничего. Не обращай внимания. Я просто чуть не умерла там со страху за тебя.
— Макс! Почему ты вечно не о том беспокоишься? Сколько можно говорить, что тебе давно пора попробовать дышать под водой. Нечего за меня бояться. Позаботься лучше о себе.
— Бояться за тебя — у меня в крови. Я всю жизнь за тебя боюсь. Работа у меня такая.
Ангелу было всего два года, когда Джеб выкрал нас из Школы. Что делать с ней, он не знал. Кто ее, спрашивается, тогда поил-кормил, умывал-одевал? Конечно я.
Ангел запротестовала:
— Макс, мы семья, а я не работа.
— Что ты к словам придираешься? Ты же знаешь, что я имею в виду.
— Все. Хватит вам препираться, — рявкнул Клык у меня за спиной. Он подошел так неслышно, что от неожиданности я подпрыгнула. — Ангел, ты еще ребенок. А Макс у нас главная. Не забывай ни того, ни другого.
Она потупилась:
— Ладно. Пойду переоденусь в сухое. Пошли, Тотал, я тебе расскажу, что я там видела.
— Давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Например, про современное искусство. — Тотал перепрыгивает за ней через порог. — Или мой журнал «Вина мира» посмотрим. А к рыбе у меня душа не лежит. Это больше по кошачьей части.
Смотрю на них и думаю, что жить было много проще, когда нас всего шестеро было, только наша семья-стая, и никого чужого.
— Клык, ты просто чудесно разрешил эту трудную ситуацию.
Догадались, кто в «ситуацию» встрял? Конечно Бриджит. И не просто со своими комментариями лезет, но еще и Клыка по спине одобрительно хлопает. Фамильярничает. Меня чуть не стошнило. А Клык прекрасно понимает, что у меня сейчас от злости давление подпрыгнет, довольно на меня смотрит, и я чувствую, как заливаюсь краской.
— Клык, не пора ли нам со стаей собраться да кое о чем переговорить?
Он кивает.
— Отличная идея, — снова влезает Бриджит. Я, ребята, как раз хотела вас всех расспросить…
— Это наше внутреннее дело. Кроме стаи, мы никого не приглашаем, — жестко отрезала я.
— Но мы же одна команда.
— Никто не спорит. И я искренне благодарна всем за помощь в спасении мамы. Но есть вещи, которые касаются только стаи. Так всегда было, и так всегда будет. Мы семья, и у нас есть свои семейные дела и вопросы.
Бриджит разочарованно отошла в сторону, а мы с Клыком направились в нашу крошечную кладовку-каюту. Открываем дверь — перед нами всегдашняя картинка. Ангел и Тотал забрались вместе на нары — матросы их банкой называют — и листают журнал «Вина мира». Где только Тотал его раскопал? Надж распорола свою форму и теперь вовсю орудует иголкой — что-то перешивает. Видно, ей больно было смотреть на изыски военно-морских фасонов, вот она и решила кой-чего усовершенствовать.