— Нет… Боже, только не это! — Я в отчаянии вглядываюсь в иллюминатор. Вода за бортом мутная — даже в лучах прожекторов подлодки мало что видно. Вокруг полно медленно оседающих на дно робиотских обломков, металлические части которых то здесь, то там посверкивают, попадая в луч прожектора. К тому же взрывами взбаламутило все, что веками оседало на дно.
И что вы думаете, от меня ускользнул ореол ее белокурых волос? Думаете, я не вижу за всем этим мусором светлый спортивный костюмчик Ангела? Она по-собачьи плывет ОТ субмарины, и притом абсолютно не расплющенная и совершенно трехмерная.
— Невероятно… Неслыханно… Неправдоподобно… — ошалело бормочет капитан Перри.
— Фантастика какая-то… — вторит ему Джон, уставившись в стекло иллюминатора. — Без водолазного костюма на такой глубине уцелеть невозможно.
— Эй, вы, кажись, забыли, с кем имеете дело. А дети с крыльями — правдоподобно? А с жабрами? Летающие, беседующие с рыбами, чувствующие цвет, притягивающие металл? Это, скажете, возможно? Реально? Чего ж вы теперь удивляетесь?
Джон кивает, но на лице у него написано, что он в полном шоке:
— Это противоречит всему, что мы знаем о биологии позвоночных видов. Это совершенно в голове не укладывается.
— Ты хочешь сказать, что крылья укладываются?
Капитан Перри серьезно смотрит на меня:
— Вот именно. Это гораздо более невероятно, гораздо более невозможно.
— Ладно, замнем для ясности. — Я перехожу к делу. — Возможно или нет, но ее надо вернуть. У вас есть какие-нибудь наружные хваталки?
— Боюсь, что нет, — отвечает Перри.
— Макс! Смотри! — Надж поворачивается от иллюминатора с круглыми от ужаса глазами.
От того, что я вижу в мутной воде за стеклом, душа у меня уходит в пятки… и ниже.
Ангел, будучи Ангелом, то есть упрямой ослицей, полной идиоткой, не признающей никаких правил, плывет прямо к стаду морских чудовищ, неумолимо приближающихся к субмарине со скоростью света.
— Они ее убьют, — выдохнул бледный как полотно Газзи.
«Убьют, — мрачно думаю я. — А потом я ее воскрешу и за все ее проделки убью снова».
Одно из чудищ заметило Ангела. Притормозило, повернулось и двинулось в ее сторону.
— Боже! — взвизгнула Надж, закрыв глаза руками. — Макс! Сделай же что-нибудь!
Я уже у двери:
— Иду!
71
С размаху ударяю кулаком по кнопке, разгерметизирующей выход в камеру водолазного выхода. У меня за спиной капитан Перри и все остальные затаили дыхание. Будто напряженно ждут, когда вслед за мной их выкинет в открытый океан.
А перед глазами стоит картинка, десять секунд назад впечатавшаяся мне в мозг: морское чудище несется на Ангела. И меня мутит от страха. После всего того, что мы пережили, после всех наших приключений и злоключений, как она могла, как посмела пойти на такое самоубийство.
Дверь в водолазный отсек беззвучно открылась. Внутри здесь все еще мокро после ее побега.
Бриджит хватает меня за руку:
— Макс, не надо. Даже если твое тело выдержит давление воды, ты же понимаешь, что тебе не справиться с монстрами. Единственное, что мы можем сделать, это немедленно уйти отсюда прежде, чем они нападут на подлодку. Вспомни, что они сделали с «Миннесотой». А эта куда как меньше.
— Я иду на выручку Ангелу. — Надеюсь, мой очаровательный оскал поставит ее на место.
— Макс, ты ей не поможешь. — Бриджит чуть не плачет.
— Я ее одну не брошу. — Думаю, она не глухая и хорошо слышит угрозу в моем голосе. — Если будет поздно, хотя бы тело ее отобью и принесу. Так или иначе, я без нее не вернусь. Так что отойдите все отсюда.
Джон внимательно и долго смотрит на меня. Кивает и перешагивает обратно за порог водолазной камеры. Слегка коснувшись плеча капитана Перри, кивает ему, и тот, нахмурившись, следует за Джоном.
По щекам Бриджит в три ручья текут слезы.
— Бриджит, — зовет ее Джон, она отпускает мою руку и выходит из камеры. Мрачная стая — за ней.
Все, кроме Клыка.
Я сверкнула на него глазами:
— Попробуй только меня остановить!
Руки у меня сами собой сжимаются в кулаки, как когда-то в старые добрые времена, когда мы друг друга от души волтузили.
— Я просто хотел тебе сказать, будь осторожна. И что я тебя страхую. — Он откинул у меня со лба прядь волос и мотнул головой в сторону торпедного отсека.
Меня точно цунами захлестнуло: господи боже мой! Лучше него никого нет и быть не может! Не может быть для меня лучшего друга, бойфренда и — кто знает — может быть, и больше. Он для меня — все! Теперь это уже решено.