— Останься сегодня, — предложила она, пока Сагал завязывал шнурки. — Я знаю, как тебе бывает плохо.
— У меня дела. Спасибо за… — Сагал изобразил руками нечто бесформенное. — За все в общем.
— Ты мне не безразличен.
Он кивнул — знаю.
— И я тебе. Ты все еще боишься признать.
— Я сильно изменился.
— Ты до сих пор просыпаешься по ночам и кричишь, чтобы тебя выпустили из…
Она запнулась.
Неужели сегодня ночью опять было?
— Мне пора.
— Звони, не теряйся.
— Угу, — Сагал обернулся уже на лестничной клетке. — Кстати, как у тебя дела вообще, ну, по жизни?
— Все хорошо.
— Ну и славно.
Дау встретил хозяина радостным лаем. Виляя хвостом, пес подпрыгивал и в воздухе умудрялся облизнуть руки.
На потертом паркете комнаты-музея Сагал нашел лужу мочи и кучу дерьма.
Увидела бы мать…
— Поместить бы тебя в клетку. Так ты ж ненавидишь их. Пошли подышим воздухом.
На улице Сагал заметил слежку. В серебристом минивене за ним наблюдал коренастый гладковыбритый парень с квадратным подбородком. Сагал уже видел его несколько раз в последние дни — в метро, в трамвае на Щукинской, у кассы в супермаркете. Лица Сагал запоминал так же хорошо, как и цифры.
Когда вернулся домой — началось. Сагала вывернуло утренними бутербродами. Желудок скрутило, печень превратилась в мяч, набитый песком. Наглотавшись таблеток, он дополз до кровати. Уснул.
Очнулся от головной боли. Принял еще таблеток. Опять уснул.
Проснулся. Темно, ночь. Какое сегодня число?
Дау тихо сопел, положив морду ему на коленку. Сагал выпил полбутылки воды, в животе снова забурлило.
Нужно как-то отвлечься.
Подтянул к себе ноутбук. У ролика про Сибиллу Сканду больше пяти миллионов просмотров. На первых полосах новостных сайтов заметки только о нем.
«Кто скрывается за личностью главного разоблачителя интернета?» «Сагал — проект спецслужб». «Почему Сагал посланник Сатаны: 10 причин…»
В почтовый ящик свалилось полторы тысячи новых писем. Журналисты предлагали заманчивое вознаграждение за эксклюзивное интервью. Хватило бы с лихвой окупить затраты на последний проект, и квартиру не пришлось бы продавать…
Сагал удалил письма не читая. Он еще не готов выйти из тени.
Дюжина проектов за четыре года. Астрологи, гадалки, целители… На подготовку тратилось от нескольких месяцев до полугода. Каждый шаг планировался с особой тщательностью, никогда не использовалась одна и та же схема дважды.
Ученые, правозащитники и обманутые жертвы спорят, за чьи интересы сражается Сагал. Одни считают, он борется за просвещение, другие — за спасение людей, третьи считают его просто авантюристом.
Правда в том, что неправы все.
Позвонили с кафедры, напомнили про конференцию.
Как будто он мог забыть.
Поднимаясь по лестнице к зданию университета, Сагал ловил на себе любопытные взгляды студентов. Все они пялились не на Сагала — человека, а на мировую знаменитость — сына нобелевского лауреата, надежду и будущее российской науки.
Бла-бла-бла…
У входа в аудиторию толпились журналисты с поклажами оборудования. Сагал проскользнул мимо них, прикрывшись папкой с лекцией по теории гравитации.
В аудитории пахло половой тряпкой. Техники готовили оборудование для трансляции, настраивали звук. Ожидалось присутствие полутора тысяч человек. Из них приглашенных гостей — полсотни, зарубежных — дюжина. Остальные — студенты университета — массовка, которой можно заполнить что угодно.
Сагал, в силу своего особого статуса, был замыкающим лектором, так что в его распоряжении пару часов сна на удобном диване в подсобке аудитории.
Сладкие планы разрушил телефонный звонок. На проводе Женечка Луговская, секретарь ректора Маслова и просто красавица. Приятным певчим голосом девушка попросила Сагала явиться к начальнику.
— После лекции.
— Геннадий Семенович сказал «немедленно», — последнее слово она изобразила со свойственной Маслову ядовитой тональностью.
Беготня по ступенькам отняла у Сагала последние силы. Его желудок все еще представлял из себя бетонный комок.
Женечка выглядела по-праздничному. Трепетно улыбнувшись Сагалу, она сделала вид, что не заметила синяки у него под глазами. Не первый раз видела его таким — привыкла.
— Он ждет, — она сочувственно скривила лицо.