Тут же начались и стуки в комнату Шарлотты. Подруги не открывали «гостям». Им хватало того, что они слышали сквозь деревянную постройку сероватого оттенка. Ученики и ученицы кричали, что это ее вина, что она должна понести ответственность, все объяснить. Конечно, ничего такого, вроде бы, и не произошло, но сам факт того, что академия превратилась в клетку без дверцы…
Мия тогда ходила по комнате кругами, словно рисовала что-то на полу. Она думала, надеялась, что кто-нибудь не решится пробраться в комнату силой. На самом-то деле, выломать дверь не пытались. Ученики переживали, но не пребывали в ужасе, отчего держали себя в узде.
Слушай, – начала Шарлотта, лежа на своей кровати, и бессмысленно смотря в потолок, убрав обе руки за голову, – может, тот паренек был каким-нибудь полубогом.
– Извини, конечно, – нервно хихикнула Мия, продолжая наворачивать круги, – но вряд ли бы ты смогла призвать полубога.
– Ну, кто знает. Тем более, ты и сама знаешь, что человека никто не призывал уже…
– Много десятилетий, да, знаю.
В дверь снова постучались.
– Кто это? – Мия мгновенно рассвирепела, как будто знала, что на пороге те наглецы, которые только и делали, что портили жизнь.
Но на пороге была более приятная личность, хотя, судить об этом было сложно.
– Это я, Кира. Откройте дверь.
Шарлотта с Мией переглянулись. Такого гостя никто из них не ожидал. Кошка повернула дверной замочек, встроенный в ручку, открыла, а затем, когда Кира прошла внутрь, тут же закрылась вновь, вздохнув и даже радуясь, что вместе с Кирой не зашли какие-нибудь моральные уроды, готовые рвать и метать.
– Чего тебе тут надо? – уточнила Шарлотта, наконец, переведя взгляд с, казалось, полюбившего потолка, на девушку с длинными черными волосами, алым оттенком глаз, скверной улыбкой, настолько скверной, что, казалось, хорошее настроение для нее чуждо.
– Я пришла поговорить.
– Если будешь говорить то же, что и все остальные – тебе лучше уйти.
– Я не настолько глупа, как эти твои «все остальные», – сделала она акцент на последние слова.
Шарлотта, почему-то, решила сосредоточиться, почувствовала себя глупой, и мгновенной собралась. Мия присела на ее кровать, ближе к основанию, облокотилась на подругу, решила выслушать ученицу от самого начала, и до самого конца.
– Ну, говори.
– Послушай, – обратилась она к дочке короля, – то, что произошло вчера, произошло бы хоть как, и не важно, когда именно.
– О чем ты?
– Тебе никто не говорил, ни учителя, ни достаточно сильные маги, которых в нашей академии, извините за откровенность, не много, ни даже директор, который выяснил все раньше остальных.
– Я тебя не понимаю.
– Ты слаба в магии не потому что ленивая, зазнавшаяся, слишком требовательная доченька короля. Хотя, занятия бы тебе не повредили, поверь мне.
– Ты пришла меня критиковать? – нахмурилась Шарлотта.
– Ты слаба в магии лишь потому что большая часть твоей маны тратится на всего одно заклинание. Оно появляется в нашем мире каждые пятьсот лет, поэтому владельцы никак не могут встретиться. То, что ты можешь наделять кого-то, или что-то определенной силой – лишь поверхность той магии.
– Не томи, – вздохнула Мия. – О какой магии ты говоришь?
– Мимикрия.
– Чего? Быть не может, – усмехнулась Шарлотта.
– Ты когда-нибудь спрашивала свою мать, почему она не обладает магией?
– Ну, она говорила, что рождение дочерей повлияло на это, она отдала свою магию, чтобы…
– Чушь, – перебила ее Кира, скрестив руки на груди.
– Осторожней, ты сейчас называешь королеву лгуньей. За это вешают.
– Пусть меня хоть четвертуют, если королева подтвердит, что мои слова ложь! А теперь слушай, а не перебивай. Если б ты была хоть капельку умнее, то знала бы, что мать твоя когда-то владела магией, которой теперь владеешь ты. При рождении ты и твоя сестра получили особые способности, как всегда и происходит, вот только у твоей сестры дар к войне, а у тебя – мимикрия.
– Но… но… если бы это была правда, то я бы смогла воровать чужие способности! Владела бы сотней магических навыков! Что ты на это скажешь?!
– Это самое интересное. Ты не можешь использовать свой навык лишь потому что ты не знала о нем. Не зная о доступной магии, как ты будешь ее использовать? Не зная слов к заклинанию, его не исполнить, каким бы сильным магом ты не был. Но вчера кое-что изменилось.
– Призыв, – тихо произнесла Мия, опустив голову.
– Да.
– Я… я…
– Вчера ты призвала кое-кого из центрального мира. Слышала о нем?
– Ну, центральный мир… отец мне рассказывал, что это мир, который появился с той стороны черной дыры самым первым.
– Да, поэтому в этом мире обитают самые страшные твари, и именно поэтому такой призыв всегда заканчивается мертвым огнем – серым, иногда кровавым, но этот огонь всегда устремляется в небо, а затем возвращается к земле.
– То есть, я призвала что-то ужасное…
– С виду, ты призвала обычного человека с каким-то устройством из его мира, но проблема не в этом. Как думаешь, почему его держат в специальном помещении, что создал наш директор?
– Ну, это же человек, таких призывают очень редко, и…
– Нет, дура, – вздохнула Кира, усевшись на кровать Мии. – создавая ритуальный круг призыва, маг вкладывает частичку себя, дабы наделить призванное существо особым даром. И так, как ты обладаешь силой мимикрии…
– Я наделила его способностью воровать способности? – наконец, смогла закончить Шарлотта, мертвым взглядом уткнувшись в Киру.
– Аллилуйя, глупышка. Но, не думаю, что ты отдала ему весь дар.
– Значит, и я смогу пользовать этим.
– Настолько, насколько тебя хватит. Я читала, что прошлый владелец мимикрии владел двумястами магическими стихиями, не заклинаниями.
– Ого, это же целый клондайк.
– Да, но он разучился ходить к пятидесятой стихии, а к двухсотой превратился в овощ. Тело просто не способно выдержать столькой магии.
– Вот же… опасная, однако, магия.
– Человек не может выбирать дар, с которым родится.
– Значит, того парня закрыли не потому что он из центрального мира.
– Возможно, отчасти. Но главная причина – мимикрия, что теперь определенно присутствует в его теле.
– Надеюсь, его не убьют.
– Определенно нет. Скорее, попытаются добиться информации, и будут молиться, что он не самый ужасный человек в своем мире.
2
Макс пришел в себя лишь на второй день после, непонятного ему, перехода в этот… этот мир… не его мир… он определенно был не в своем мире…
Парень открыл глаза, попытался осмотреться. Все тело так онемело, что даже головой было трудно поворачивать. Легкая боль не смогла его остановить, и Суров, все же, огляделся. Комната напоминала допросную из его мира. Серые стены, никакой мебели, ни одной двери, что показалось ему странным. Руки с ногами, похоже, были чем-то привязаны, хотя, в тот момент казалось, что конечности и вовсе отрубили – настолько сильно они затекли, что совсем не реагировали на импульсы мозга. Не прошло и пяти минут, как стена справа от него завибрировала. Не вся. Примерно метр в ширину, и два метра в высоту. Этот прямоугольный кусок то ли бетона, то ли плиты начал исчезать, пока не образовался проход под дверь. Макс никогда такого не видел. Эта «магия» вернула его «на землю». Он вспомнил все, что произошло два дня назад, пускай произошло и не так много. После его, неподдающегося логике, перемещения, прошло минут пять, как парень снова отключился. И вот теперь он здесь… не понятно где.
Трое человек зашли в комнату, и стена вновь стала цельной. На этом странности не закончились. Какая-то кровать, или стол (настолько «это» было твердым, что, казалось, Макс лежит на куске металла) начала перемещаться. Он сдвинулся назад, а затем поднялся вверх. Получилось так, что теперь он был прижат к земле, и мог полностью рассмотреть пришедших к нему людей.