21
Друзья, допив,
Поставили бутылки
И взяли новые, с "адмиралтейским" пивом.
Но, не допив, Максим ушёл мочиться.
22
Вернувшись,
Он бутылку вскинул
И к непокорным приложил устам.
Но тотчас, фыркнув, Взад её поставил.
23
Оказывается,
Что, пока Максим мочился,
Долил бутылку водкой Фёдор.
Максим весьма отменной шутке посмеялся,
Признав, что Фёдор
В чём-то поумнел.
И в знак приязни
С ершом бутылку допил без боязни
До конца.
24
И много что потом произошло,
Но эпос свой на том закончу, право,
Причину написанья исчерпав.
С утра хотел я сильно выпить пива,
Но в творчестве желание изжил.
ФИНИТА ЛЯ ТРАГЕДИЯ
(трагедия)
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Поднимается тяжелый желто-зеленый занавес. На сцене комната Максима и Фёдора. На низко просевшей раскладушке спит Максим. У него нехорошее, недоброе лицо.
Над раскладушкой висят репродукции и фотографии, вырезанные из журналов "Пробуждение" и "Солнце России". Посреди сцены стол. На столе и под столом грязные тарелки, пустые и ополовиненные бутылки, окурки, несколько стаканов. За столом сидит крепко задумавшийся Фёдор. По сцене бегает кот.
Фёдор наливает себе стакан вина, залпом выпивает. Опускает голову на грудь. Не двигается. Видимо, засыпает. Вся сцена представляет собой тяжелое, пасмурное зрелище. Неприятна неинтеллигентность движений Фёдора, его манера тянуться к бутылке, роняя стоящую на пути посуду.
Всё, от начала и дальше, до самого конца, начинает казаться ужасной мурой.
Между тем на сцене ровно ничего не происходит в течение 45 минут, после чего занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Занавес поднимается, а на сцене всё то же. Проходит 45 минут.
Зрители начинают думать, что попали на авангардистский спектакль и до самого конца будут показывать спящих Максима и Фёдора; но тут неожиданно освещается второй план сцены, на котором происходят столь напряжённые события, что публика, не успевшая покинуть театр, должна бы чувствовать себя вознаграждённой.
Это надо видеть.
На втором плане сцены действует множество персонажей, в том числе и неизвестно как сюда попавших.
Это:
Дух Максима
Дух Фёдора
Дух Петра
Дух Василия
Духи японских друзей
Духи различных изящных дам,
в том числе:
Дух продавщицы в винном отделе и
Дух продавщицы в пивном ларьке
(а вы как думали? Что они - хуже?)
Духи соседей по квартире
Духи подпольщиков
Духи прохожих на улице
Дух И. Константинова
Дух Хокусая
Дух Рансэцу
Дух Д. Судзуки
Дух А. Гауди
Дух А. С. Пушкина, и также множество других духов, вплоть до духов зрителей в театре.
Причудливую картину отношений всех этих духов трудно-описать.
Некоторые духи видят всех или почти всех остальных духов, некоторые только часть, некоторые - только себя, а есть духи, которые даже в собственном существовании не уверены. Забавно, что иные из духов видят у себя, да и у остальных, пожалуй, только отдельные части тела, например кулак, которым и лупцуют по чему ни попадя. Столь же неприятны духи, которые вообще ничего не видят, - они бодро разгуливают по сцене, пребольно толкая остальных.
Несмотря на сумятицу и гвалт, видно, что в центре внимания многих духов находится спящие Максим и Фёдор. Кто смотрит на них с презрением, кто - с негодованием, кто - с жалостью, кто - со смехом, кто - с пониманием, кто - с любопытством, ну и по-всякому. Дух Максима и Дух Фёдора смотрят с неопределённым выражением.
Второй план сцены начинает постепенно погружаться в темноту. Духи по одному исчезают, шум стихает. Последними исчезают духи Максима и Фёдора, в наступившей тишине слышны их последние малопонятные реплики:
Дух Максима: Он просыпается...
Дух Фёдора: Но нем...
(Второй план сцены в темноте. Фёдор поднимает голову. Желто-зелёный занавес опускается, однако, прежде чем он совсем скрыл сцену, видно, как Фёдор тянет руку к бутылке.)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЯПОНИИ
BLOW UP
Илья Давидович Кобот с одной стороны не любил соседей Максима и Фёдора, даже писал на них заявления, что Фёдор кричит по ночам, что водят собутыльников, писают в коридоре и на кухне, но, с другой стороны, говорят, что обычно соседи и похуже этих... Фёдор такой горемычный, не нахамит, а Максим, хоть и строгий, всё спит больше.
Как-то вечером Кобот сидел у них в гостях, пил чай -надо же иногда посмотреть, как люди живут. Да вот выбрал же на кого смотреть!.. С самого начала лучше было уйти, с самого начала ругань у них пошла, - то Максим Фёдора изругал, зачем тот вермут купил, когда в магазине портвейн был, затем опять изругал, зачем Фёдор с пивом балуется - у бутылки крышку открывает и снова пришпандоривает.
Ещё в тот вечер Фёдор во все фразы вставлял какое-то мерзкое слово, которому его научил Василий - слово "пантеизм". Ну, например, "Ну, чоо, нальём ещё по пантеизму?" - про вермут. Или: "пантеишно я нынче пивку попил". Кобот специально вышел и посмотрел в энциклопедическом словаре это слово - нету!
Вот так сидели, молчали в основном, и вдруг - дверь открывается, и на пороге стоит милиционер.
Причем, кто ему дверь открыл? Илья Давыдович очень, конечно, напугался, но всё-таки, ясно, что не за ним милиционер пришел - за Фёдором, наверное. Максим и был злой, а тут аж черный весь стал - тоже сильно на Фёдора подумал: "Ну, жопа, доорался по ночам!" Сам Фёдор как-то не сориентировался: "Это чего... чего он тута?"
Милиционер обвел всех мрачным взглядом, особо задержался на Фёдоре, и спросил:
- Который тут Кобот?
Сердце Ильи Давыдовича больно застучало, а всего мучительнее было стеснение перед Максимом и Фёдором, которые, пьянь политурная, ещё и смотрят с сочувствием.
-Я... Кобот...
- Ну, здравствуй, Кобот, - сказал милиционер снимая фуражку.
-Здрасьте...
Илья встал и вытянул руки по швам. Максим взял со стола пару бутылок вермута и поставил на пол. Милиционер перевёл испытывающий взгляд с Кобота на Максима.
- А вы тоже здесь проживаете?
- Здеся, - спокойно ответил Фёдор, - пантеинно.
- Ну, здравствуйте и вы. Сосед я вам новый буду. Пужатый Алексей Степанович.
От внезапности этой сцены с Кобота полил пот, ноги задрожали. Он дугой пошёл к двери, не замечая удивлённого взгляда милиционера.
- Чего он, больной, что ли? - спросил милиционер.
- Жопа,- не сразу ответил Максим и выпил полстакана вермута.
* * *
Новый жилец почувствовал себя в квартире по-свойски сразу, точнее, в первый же день. Наутро, когда Кобот ставил чайник, в квартире послышался задорный свист и на кухню в одной майке вышел Пужатый.
- Здорово! - громко сказал он.
- Доброе утро, - ответил Илья Давыдович.
Эту фразу он заранее приготовил, чтоб сказать милиционеру, потому что знал, что очень растеряется после вчерашнего, и не сразу сообразит, что сказать.
- Чего вчера отвалил-то? Испугался, что ли? Кобот покраснел, не зная что ответить.
- Чего ты всё мнёшься?
Илья молча мыкался с газом, но зажечь никак не получалось. Пужатый зажёг газ на своей конфорке, поставил чайник, сел на табурет и стал следить за Коботом.
- Ты где работаешь?
- ВМЕХАНОБРЕ работаю... - подумав, ответил Кобот.
- Как, как? Что такое?
- Так называется.
Последовала тягостная пауза. Кобот, с такой натугой включивший газ, выключил его и пошёл к себе в комнату. Войдя, он, как и вчера, долго ходил туда и сюда, ни о чем не думая.
* * *
Вечером, возвращаясь с работы, и уже подойдя к дому, Илья Давыдович увидев в дверях Пужатого, безотчётно, несознательно повернулся и, съёжившись, пошёл мимо дома.
- Эй, Кобот! - окликнул его Пужатый. Кобот, пометавшись на месте, подошёл.
- Ты чего от меня шарахаешься?
- Да нет, я... Мне надо было...
- Темнишь всё. Я же видел, ты к дверям шёл.
Было уже темно и это придавало сцене тяжёлый характер.