Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы не себя наложил, что он тут на последнем дыхании все делает, чтобы вовремя вернуться в Ленинград, а говно всякое сидит себе там... Петр положил трубку.
Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок. Позвонила жена Василия (да, ведь Василий женат - не странно ли?), Леночка, спросила, где Вася?
-- Как где? На этих, буровых!
-- А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если
43
ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно, понял? - немедленно ехал ко мне.
Короткие гудки.
Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял де сятку, чтобы усмирить панику, и хоть что-то сделать для об щего дела, как дурак, купил три бутылки сухого (портвейна не было).
. .
Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за столом, распивая как благородныя одну бутылку сухого вина.
Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно застегнутая, стояла у двери.
. .
Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое. Петр каждую минуту порывался бежать во двор встречать Васи лия, но Максим силой сажал его на стул:
-- Чтобы и ты потерялся?!!
Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна буд то в ожидании ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом шорохе. Максим, скрестив руки на груди, вперился в циферблат часов, специально вчера одолженных у Кобота.
Часы люто, нечеловечески стучали.
Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить предшествующую муку.
Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.
-- Все! Поехали! - сразу закричал Максим.
Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по подВему, бросился одевать ватник.
-- Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.
Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал пот. Не подлец ли?
-- Ну пошли.
Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав ру ками очереди у пивного ларька (нужно ли говорить, что вся очередь со вторника знала о поездке в Пушкин).
Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко тронулся, все повалились друг на друга со счастливым смехом; Петр, однако, осторожно прижимал к груди сумку.
-- Стой! - страшно закричал и позади - кто-то падая и плача бежал вдалеке. Это Федор не успел сесть.
. .
Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под удара ми судьбы, как каменный мост во время ледохода.
Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться с шофером автобуса так, что тот из злости не открыл дверь даже на следующей остановке, заодно попало и Василию, наста ивавшему на диком предположении, что Федор догадается ехать следом и стало быть нужно ждать следующего автобуса.
Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея в этом деле никакого опыта? Только Максим. Так Геракл оста новил у пропасти колесницу какой-то царевны.
А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика (проворонил Федор свое призвание) захоронившегося, пропавше
44
го в промежутке между автобусной остановкой и домом?
Нет, Максим - это супер.
. .
Часа через два они уже шагали под сводами Витебского вокзала. Плотной группой, держась за плечи и руки друг дру га, поминутно оглядываясь и пересчитываясь, они вошли в электричку. Сразу обмякнув, как мешки с картофелем, опусти лись на скамейку. Говорить не хотелось.
Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался лицом к стеклу, более чем по-детски водя глазами туда и об ратно. Все улыбались и тоже смотрели в окно.
-- Ну что же, может сухонького по этому поводу? - спро сил Петр.
-- Давай, - суть помедлив, сказал Максим. - Можно и су хонького раз такие дела. Не думал я, что выйдет у нас. По везло, здорово повезло.
-- Что не выйдет? - осведомился Петр.
-- В Пушкин поехать.
-- Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель получилась.
-- Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего выходило?
Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок с пробкой.
-- Эй, приятель, у тебя штопора нет? - обратился Васи лий к человеку, сидящему невдалеке. Тот мотнул головой.
-- А ножа какого-нибудь?
Гражданин, чуть помедлив, достал узкий, похожий на ши ло, нож.
Василий приладился и стал продавливать и терзать проб ку, но никак не получалось.
-- Мне выходить на следующей, - сказал гражданин.
-- Не ссы, выйдешь, - беззлобно отрыкнулся Максим, нес мешливо и мудро хлюпнув носом. Видно было, что он расслабил ся и пришел в себя.
Василий заторопился и стал тыкать ножом так, как толкут картошку на пюре. При очередном ударе он промахнулся и вса дил нож себе в запястье. Струйка крови ударила в пыльный пол.
-- В вену, - печально констатировал Василий.
Сидящие невдалеке граждане всполошились, стали глядеть с отвращением, некоторые пересели.
-- Немедленно идите в травмпункт! - вскричал мужик, ко торый дал нож. - Пойдемте, что вы сидите?
Действительно, электричка стояла на остановке. Стояла и стояла, пока не обВявили:
-- Товарищи, просим освободить вагоны. Электропоезд дальше не пойдет.
45
. .
Когда они вылезли в Пушкине, кровь уже не покрывала платок новыми пятнами.
Небо было сплошь в хмурых тучах, накрапывал дождь.
-- Да, не зря ты, Федор, ватник взял! - засмеялся Петр.
-- А мы пойдем в парк? - оглядываясь, спросил Федор.
-- Конечно, - ответил Максим.
Все улыбались.
* *
46
П О Х М Е Л Ь Е
Петр раскрыл глаза с таким ощущением, будто открывалась чуть зажившая рана.
-- Пойдешь на работу? - повторил Максим.
-- Нет, - ответил Петр и накинул пальто себе на голову.
Под пальто душно, уютно, пахнет махоркой, что-то кру жится. В кулаке, кажется, сидят маленькие существа и пропол зают туда и обратно. Быстро-быстро ползут, а то и большой кто-то пролезет, со свинью. Странно, отчего так не уравнове шенно, что во рту так жжет и сохнет, а ногам наоборот очень холодно? Оттого, что голова главнее? Или короче? Или...
-- Пиво будешь? - спросил Максим.
-- Нет.
Человечки проползли в кулак по несколько сразу. Нет, ни на какую работу. Или... И, это он про пиво, буду ли пиво, ну-ка!
Рывком сбросил пальто и сел.
-- Я тебе налил, - сказал Максим, - давай, чтоб не мая чило.
Утро дымное; но не в том смысле, что накурено, нет. Ранние косые лучи играют на бутылках, как в аквариуме, и все белое кажется перламутровым, дымным. Ну не прекрасно ли бывает еще и утро. Перламутра перла муть. Не пива, а кофе надо побольше и ходить, удивляться.
Петр встал, поднял с пола ватник и, не зная, куда поло жить его, не в силах думать над этим вопросом, бросил.
Взял стакан, поклацал по нему зубами.
В каждый момент случалось очень многое, слишком неумес тно отточены сделались чувства. Взявшись за ватник, Петр на чал более гнуть Бог знает как далеко идущую линию поведения - не выдержал, изнемог, бросил. И за пиво взялся так же вложив все свои чаянья со стоном глянул в глубокую муть, поднес к губам, приник поцелуем.
Пиво казалось очень густым и даже как будто не жидким, сразу устал пить.
-- Вон вода в банке, - сказал Максим.
Петр пошатался туда-сюда, выпил воду.
-- Слышь, Максим, мне вроде в военкомат надо; свиде тельство мобилизации приписное... Предписательство...
-- Вали, вали.
Петр тотчас же повернулся и вывалил на улицу.