Максим в полном смысле этого слова не был ограничен ка ким-нибудь исключительным кругом деятельности. Так, в 23 го да он неожиданно для друзей оставил и литературную и канце лярскую деятельности, в течении 2 лет совершенствуясь исклю чительно в военной области, причем не по-дилетански, а в ря дах вооруженных сил.
Вот то немногое, что известно о юности Максима до раз вода с женой - остальные сведения крайне отрывочны и проти воречивы; так, бывшая жена утверждает, что с годами он ста новился все тоскливее и тревожнее, не ночевал дома и избегал друзей, а Федор утверждает, что напротив, Максим "наплевал и успокоился".
В этих противоречивых суждениях даже не понять, о чем идет речь.
Сам Максим никогда не рассказывал о своей юности и на вопрос, как сформировался его характер, только с грустью смотрит в окно.
55
ТАК ГОВОРИЛ МАКСИМ
Глубокой ночью встал Максим, чтобы напиться воды из-под крана и, напившись, сел за стол, переводя дух.
И уже крякнув, перед тем, как встать, заметил на столе коробку с надписью: "Максиму от Петра".
Когда же он раскрыл коробку, там оказались коричневые ботинки фабрики "Скороход". Бледно усмехнулся Максим и заду мался, не пойти ли ему спать или еще воды попить.
И сказал:
"Что же ты, Петр, единственный, кто помнит о моем дне рождения, ждешь от меня? Благодарности? Самую искреннюю из моих благодарностей ты знаешь: иди ты в жопу со своими бо тинками.
Но не получишь такой благодарности, не бойся. Ибо и в этом мире надлежит каждому воздавать по помыслам его; и вот тебе моя награда.
Поистине, лучше бы тебе было думать, что я говорю это на автопилоте!
Да, ты угадал - я и нежен, и ностальгичен - это ли хо тел разбудить снова? Замечал ли ты, что перед Новым Годом не могу ходить по улицам и посылаю в магазин Федора - нет мочи видеть мое задушенное детство в тысячах мерцающих елочек.
Знаешь, что такое твой подарок? Цветок на пути бегуна и о цветок можно подскользнуться; а что толку от него? Что толку выпившему цикуты Сократу от таблетки аспирина?"
Так говорил Максим.
"Воистину в яд превратил я кровь свою - и даю вам: вот, пейте, а ты хочешь дать мне таблетку аспирина?
Я тот, кто приуготовляет путь Жнецу. Умирать учу тебя, и удобрить почву для пришедших после Жнеца - а не умереть, как слякоть всякая, под серпом.
Отравленное вино лакали твои отец и мать под грохот маршей - и первый твой крик, когда ты вышел из чрева матери - был криком похмельного человека.
Вот ты ропщешь на Господа - зачем Он не отодвинет крыш ку гроба, в котором ты живешь?
Но не горше ли тебе станет - ведь ты и тогда не сможешь подняться, похмельный.
Ты добр и задумчив - ибо немощен и пьян. О, хоть добро детелью не называешь этого!
Знаешь, что делают с деревом, не приносящем плодов? До семижды семидесяти раз окопает его Добрый Садовник.
Но что, скажи, делать с сухим деревом?
Обойдет ли Жнец вас? Движение жизни для вас - верчение одного и того же круга:
БЛЕВОТИНА РАСКАЯНИЯ ОТ ВИНА БЛУДОДЕЯНИЯ.
56
И что вино блудодеяния! - любой яд уже пища для вас; боюсь, что опоздал со своим чистым ядом за вашей эволюцией.
И вы еще лучшие из этой слякоти!
Закат окраски лучшее в тебе - но тяжесть заката не оп равдание - ни Вальсингам, ни Боничках с проколотым горлом не канючат отсрочки у Жнеца!"
57
П Е Р Е П И С К А
МАКСИМА И ФЕДОРА
. .
Здравствуй, дорогой Максим!
Приехал в деревню я хорошо. Брат очень рад, он очень хороший и добрый. Высказываю такое соображение: ты все мои письма не выкидывая, а ложь в шкап, а я твои не буду выкиды вать.
Тогда у меня будет не только записная книжка, а и "Пе реписка с друзьями", а еще потом буду вести дневник.
Больше писать нечего.
До свидания. Федор.
. .
Здравствуй, дорогой Максим!
Забыл тебе вот чего написать: приехал я когда, на сле дующий день говорю брату - пойдем в магазин. А он мне выра зил такую мысль: магазина в их деревне нет, и в следующей нет, а есть только в Ожогином Волочке, а самогону нет.
Я спросил: как же вы тут живете? Он мне ответил, что собираются все мужики и идут в Ожогин Волочек весь день, а если там ничего нет, то идут до самой ночи дальше, вместе с мужиками из других деревень.
Тогда я говорю: ну, пошли. Пошли мы в Ожогин Волочек с заплечными мешками, какие тут специально у всех мужиков есть.
Больше писать нечего.
До свидания. Федор.
. .
Здравствуй, Федор.
А,... Иди в жопу.
. .
Здравствуй, дорогой Максим.
Я все удивляюсь многозначительному факту, что в нашей деревне нет магазина. От этого многие мужики на утро умирают или убивают сами себя. Потому что не могут идти далеко.
И на могиле написано: умер от похмелья.
Все это происходит на фоне того, что тут нет вытрезви теля. Поэтому на улице можно ходить, сколько хочешь.
Получил твое письмо. Пиши еще.
Больше писать не о чем.
Очень по тебе соскучился: трижды кланяюсь тебе в ноги до самой мать сырой земли.
До свидания. Федор.
. .
Здравствуй, Федор.
Не могу писать, похмелье ужасное. Вот поправился, по лучше.
. .
Здравствуй, дорогой Максим.
Все тут меня полюбили за то, что я городской. Многим мужикам я на память написал свое стихотворение "На смерть друга".
Если ты его не помнишь, я напоминаю: НА СМЕРТЬ ДРУГА Шла машина грузовая. Эх! Да задавила Николая.
Мужики тут все хорошие, добрые. Читал им твои письма,
58
понравилось. "Ишь, говорят, конечно, оно похмелье... А поп равился, так и хорошо ему, Максиму-то!" Но мои письма, гово рят, складнее.
Я их тут так научил делать: не идти из Ожогина Волочка обратно домой, а прямо там все выпивать. Жжем там по ночам костры, я учу их дзен-буддизму, поем песни. А наутро - пожа луйста, магазин!
Больше писать не о чем.
Бью тебе челом прямо в ноги.
До свидания. Федор.
. .
Здравствуй, Федор!
Мне сейчас тяжело писать, Василий за меня пишет.
Здравствуй, Федор.
С интересом читал твои письма - и вспомнилось из Андрея Белого:
"Вчера завернул он в харчевню, Свой месячный пропил расчет; А ныне в родную деревню, Пространствами согнут идет..."
И дальше:
"Ждет холод да голод - ужотко! Тюрьма да сума впереди. Свирепая крепкая водка, Огнем разливайся в груди!"
Но Боже, сейчас-то положение хуже! И, оказывается, вез де!
Ведь вся страна - да что страна, нет никакой страны что весь народ начнет вот-вот вырождаться!
Пьяные слезы закапали все прямые стязи и вот-вот прев ратятся в болота.
"Приуготовьте пути Господу, сделайте их прямыми!" - как же! "Все в блевотине и всем тяжко, гуди во все колокола никто и головы не поднимет..." - писал классик.
Да не хуже ли? Все в блевотине и всем ХОРОШО, все в умилении и пьяной надежде, радужное искусственное небо раз весили над адом.
Ну ладно... До свидания. Василий.
. .
Здравствуй, дорогой Максим.
Получил твое письмо и Василия. Спасибо, Василий, пиши почаще.
Я живу хорошо. Сделали себе в лесу около Ожогина Волоч ка землянку. Некоторые мужики из Ожогина Волочка живут в этой землянке с нами хорошо и дружно.
Я написал стихотворение, которое они читают всяким жен щинам, когда женщины приходят к нашей землянке. Вот это сти хотворение: НЕЗНАКОМОЙ ЖЕНЩИНЕ
Отойди! Взад иди!
Есть второй вариант: НЕЗНАКОМОЙ ЖЕНЩИНЕ