Беатрис, осведомленная о том, что ее охраняет служба безопасности Консульства, с иронией и величественной небрежностью парировала:
— Почему какие — то? Наверняка это ваши — российские спецслужбы… Но, чтобы заметить слежку спецслужб, надо самому к ним принадлежать… Наверное поэтому, Ник, вы не захотели отвечать на мой вопрос о роде вашей деятельности.
Душан вопросительно посмотрел на Колю. Тот, чуть заметно, кивнул.
Живкович стал переводить их словесную дуэль Марии.
Коля немного помолчал.
Беатрис показалось, что в его взгляде она прочла интерес к своей персоне.
— Сдаюсь… Принадлежал. До контузии, — во взгляде Коли протаяла боль, — мой отец был в составе группы спецназа, совершившей марш — бросок в аэропорт Приштины. Разве мог я выбрать другой путь?!.
Душан перевел Марии сказанное ее сыном. Его глаза заполнила боль:
— Как жаль, что Россия не стала спасать Югославию… Мои родители, брат и сестра погибли во время Косовской резни…
Душан сказал это по — русски. Коля перевел его слова Беатрис, после короткой паузы продолжил на английском:
— Моя страна в то время была слабой и даже себя не могла защитить. Но тот марш — бросок свое дело сделал — мир еще раз убедился, что даже стоя на коленях, русские будут бороться…
Душан перевел Марии то, что сказал ее сын.
Беатрис с волнением накрыла своей рукой руку Ника:
— Наверное величие вашей страны и вашего народа, я пойму только после путешествия по России. Но я знаю историю и хорошо осведомлена о том, что сделала Россия для всего мира. И я с уважением отношусь к вашему самоотверженному народу…
— Благодарю вас, мисс…
Душан перевел Марии ответ Беатрис.
Прозвучал первый звонок, приглашающий зрителей на заключительную часть оперы.
И снова, покидая ресторан, Коля предложил свою руку Беатрис, а Душан с волнением подставил свой локоть Марии.
Проводив Беатрис до ее места, Коля вернулся к матери…
Наконец прозвучал заключительный аккорд оперы. После продлжительных аплодисментов и многочисленных поклонов исполнителей — за всем этим Беатрис нужно было наблюдать до конца — она и Душан поднялись со своих мест.
У десятого ряда их ждали Ник и Мария.
И снова пары поменялись партнерами, вместе дошли до ВИП — гардероба. Оставив женщин в стороне, Коля и Душан подошли к барьеру, получили у расторопного юноши манто своих дам. Причем, Коля взял с барьера накидку Беатрис, а Душан — норковое манто Марии.
Беатрис показалось, что Ник несколько дольше задержал свои руки на ее плечах и это немного согрело ей душу.
Живкович буквально «таял «от близости Марии, заранее страдая, что он не может сделать лишнего шага от голландской журналистки, ни слова не понимающей по — русски, хотя та и предпологала побыть в Питере еще несколько дней…
Обе пары покинули театр.
Такси Коли и Марии стояло припаркованным в нескольких метрах от машины Консульства Нидерландов.
Коля и Беатрис подошли к машине с маленьким флажком на капоте. Он открыл перед ней заднюю дверцу, при всем этом успевая сканировать и анализировать окружающую обстановку. За голландской журналиской, не особо скрываясь, продолжали вести наблюдение…
Беатрис смотрела в глаза Ника, пытаясь найти хотя бы каплю интереса к себе. И ей показалось, что интерес есть, но тщательно скрываемый.
— Ник, вы не хотите поцеловать мне руку на прощание?
— А вы этого хотите, мисс Беатрис?
— Да, Ник…
Беатрис королевским жестом подняла руку для поцелуя.
Коля взял ее руку, задержал в своей, начал подносить к губам, остановился… Потом неожиданно для себя взял лицо Беатрис в свои руки, на мгновение коснулся ее губ своими губами…
— Вы довольны, Беатрис?
— Да, Ник…
Глаза Беатрис сияли. Она быстро села в машину. Коля захлопнул дверцу.
Душан, почти на бегу поцеловав руку Марии, заторопился к консульской машине, быстро сел на переднее сидение.
Водитель тронул машину с места.
За тонированным стеклом Коля не увидел, что Беатрис прощальным жестом помахала ему рукой…
Он открыл перед матерью заднюю дверцу такси, а когда она села, сам поместился на переднем сидении. Водитель попросил повторить их адрес. Коля сказал, куда нужно ехать.
Во время пути домой Коля думал о Марине и Беатрис. Он осознавал, что его чувство к Марине навсегда. Но он не хотел навязывать ей свою любовь, не хотел вмешиваться в ее жизнь, хотя и считал, что Артур ей не пара. Он сам был виноват в том, что проходит краешком судьбы Марины… Протрезвев после ее удара, он понял, ЧТО потерял. Но в то же время, после удара Принцессы он словно родился заново. И жизнь после этого у него стала другой, совсем не похожей на ту, что была до ранения и контузии. И сам он стал другим, словно в его голову вложили другую программу поведения. И люди рядом с ним сейчас были другие — Санников, Денисов, Семен, Артур, а не алкаши у подъезда и вечно нетрезвая Юлия. И интересы у него сейчас не те, что были раньше… Не увлекись он оперой, разве встретил бы он Беатрис?!. Беатрис, у которой, как и у Марины, было королевское чувство собственного достоинства, уверенность в себе и самодостаточность, обладание острым, живым умом. И он чувствовал, что нравится ей. В Беатрис, как и в Марине, чувствовалась порода, устойчивый генетический код. И интересы у них оказались общими…